Федора сидел рядом и ему, почему-то подавали больше. Этот факт беспокоил новоиспеченного БОМЖа, тем, что даже в таком нехитром бизнесе присутствует конкуренция, но впечатления от попрошайничества – затмевали зависть к лучшим маркетинговым способностям конкурента.
Как оказалось, если наблюдать снизу, люди представляются не такими, как если смотреть на них в упор. У всех мозоли – даже у обаятельных и ухоженных дам. Стертые подошвы и стоптанные каблуки, морщинистые руки, неудобная, рваная одежда, грязные сумки.
Иван упивался новыми впечатлениями и дешевым пивом… Весь мир виделся теперь по-другому и открывая новые двери мировоззрения, он с удовольствием размышлял:
«Что значит твой дорогой чемодан, если такси не разрешено подъехать ко входу?! А это значит, что он застрянет колесиком в сливной решетке. И будь ты хоть сотню раз богаче продавщицы Тани, все равно чемодан понесешь в руках, а колесико упадет в коллекцию уборщиков.
Что значит твой телефон? Да ничего! Ты его сам выбросишь, когда Федора посчитает сколько времени ты подвергаешь свой мозг облучению и как это влияет на потенцию. Что значат твои слова о долге и работе – в желании не подать, а вразумить? Это ты поймешь – когда увидишь Погона в коляске. Что вся наша жизнь?»
Неизвестный мир полный контрастов словно жернова из картины постмодернистов перемалывал и поглощал Ивана. Этот мир угловатых форм, неуместных окончаний и неожиданных линий не страшил изобретателя, и не мучал. Он казался тем началом, которое многие пропустили, и оказавшись за чертой, люди, не понимая ничего о рождении, бредят продолжением рода, и рождают отпрысков с такой же кастрированной памятью. Но именно здесь – у самой кромки аляповатой мозаики жизни, среди пятен, кусков и разводов видимо ровное, единственно возможное начало.
Ивану хотелось остаться именно здесь – в начале. Он отчетливо понял, что тот дальний, долгий и опасный путь в череду чистых носков, дорогих ресторанов, морских прогулок и полетов в космос его не интересует.
– Уходим! – вдруг, как из-под земли появился Костян и потянул Ивана за руку.
Передвигаться в потоке людей, считающих себя иными тоже было интересно. Не приходилось извиняться, уступить дорогу и встречаться с изучающими взглядами. Толпа, как единый живой организм расступалась сама собой.
Иван чувствовал себя свободным как никогда. Выйдя на узкую улочку он с удовольствием подмигнул солнцу, единственному не отвернувшемуся от него за все время пути.
Заметив это движение Костян улыбнулся и чуть замедлил шаг.
«Мы торопимся, бежим, а потом, бац, и нет человека», – вспоминал он недавнего друга, любившего пофилософствовать, – «может ты и не увидишь больше это солнце?!»
Казалось сумерки рождались в помещении старого склада сразу после обеда и клонировались черными штрихами вплоть до рассвета.
Тяжелая дверь плотно закрылась СКАЧАТЬ