я ворочусь, крепко держа золотые бразды. Довольно!» [53] § 257. Вслед за тем, в год Зайца (1219), Хан через Арайский перевал пошел войною на Сартаульский народ. [54] Заметим, что здесь снова тангутам уделено особое внимание, и не просто негативное, но и очень эмоциональное. Ведь «верблюжатники» подвели в очень важный момент, когда именно их «караваны пустыни» и всадники были так нужны. И хотя, судя по тексту, среди высшей знати Тангутов было не всё просто («…Не успел ещё Бурхан дать ответ, как Аша-Гамбу…» даёт грубый отказ), такой их отказ был воспринят – после всех клятв – как удар в спину. Тем более что в предыдущем столкновении, когда чжурчени тангутов откровенно бросили, монголы отнеслись к ним великодушно. Что, в общем, и решило их дальнейшую судьбу. Их династию теперь монголы стали рассматривать как предавшую, а значит, ненужную. И мира с ними больше не будет. Но вот их верблюды, как увидим далее, для развития торговли монголам были очень нужны. § 263. После окончательного покорения сартаульского народа Хан стал ставить по всем городам охранных воевод, даругачинов…[55] § 264. Среди сартаульского народа Хан провел семь лет. Тут он дождался возвращения Чжалаиртайского Бала, который, переправясь через реку Шин, преследовал Чжалалдин-Солтана и Хан-Мелика до самой Хиндусской земли. Потеряв с ними соприкосновение, в поисках беглецов он дошел даже до середины Хиндусской страны, но, будучи не в силах вести дальнейшее преследование, он повернул назад и, разорив и полонив пограничный Хиндусский народ и набрав множество верблюдов и легченых козлов, прибыл к Хану. Тогда государь вернулся на родину, проведя на пути одно лето на Эрдиши, и на седьмой год похода, в год Курицы (1225), расположился в царских дворцах; в Тульском Темном Бору – Хара-тун [56]. Опять уделено особое внимание кораблям пустыни, взятым на этот раз за большими горными хребтами, в Северной Индии. Кроме того, теперь наступило время окончить дела с «верблюжатниками» – тангутами. § 265.Порешив идти на тангутов по окончании зимнего периода тою же года, Хан провел новый переучет войска и осенью года Собаки (1226) выступил в поход на тангутов. Из ханш за государем последовала Есуй-хатун. По пути во время облавы на арбухайских диких лошадей-хуланов, которые водятся там во множестве, Хан сидел верхом на коричнево-сером коне. При налете хуланов его коричнево-серый поднялся на дыбы, причем государь упал и сильно расшибся. Поэтому сделали остановку в урочище Цоорхат. Прошла ночь, а наутро Есуй-хатун сказала царевичам и нойонам: «У государя ночью был сильный жар. Надо обсудить положение». Тогда царевичи и нойоны собрались на совет, и Хонхотайский Толун-черби подал такое мнение: «Тангуты – люди оседлые, живут в глинобитных городищах. Ужели они могут куда уйти, взвалив на спины свои глинобитные городища? Ужели они решатся бросить свои насиженные места? Поэтому нам следовало бы отступить, а по излечении государя от недуга снова выступить в поход». Все царевичи и нойоны одобрили это мнение. Когда же представили его на усмотрение государя, он сказал:
СКАЧАТЬ
