Гена-модифициованная литература. Избранное. Геннадий Логинов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что о Боге там разрешалось говорить только богохульства, о политике – не задевая Ленина, коммунизм и пролетариат, в психоанализе – внимать каждому слову Фрейда, как истине в последней инстанции, и далее в том же духе. Нет, нет и ещё раз нет. Мой неосюрреализм таким не будет. В гробу я видел ваш психологический автоматизм и симультанность. И не надо мне тут цитировать Фейербаха и Бергсона! Ваша десакрализация сводится к простому: «Обещают и свободу, будучи сами рабы тления; ибо кто кем побеждён, тот тому и раб». Вот психологический полуавтоматизм – другое дело. Не скотская разнузданность, «простейший акт сюрреализма», по Бретону – выйти с револьвером на улицу и стрелять в толпу наугад. Нет. Такие, если увидят на трансформаторной будке надпись «Не влезай, убьёт!», уже орут о несвободе и ограничении. Да у них же мечта всей жизни залезть в трансформаторную будку! Быть скотом и агрессивно навязывать свою блевотную лужу окружающим – это их «право свободного индивидуума, отсутствие навязанного контроля и ограничений для личности». Что ж, ничего, кроме деструктивности и эпатажа, они предложить не могут. Мы пойдём другим путём.

      Выйдя на полянку среди древодомиков, человек в цилиндре присел на пенёк.

      – Ладно, это идеологический момент. А что до формы? А формальный аспект достаточно простой: история должна иметь необычное название, начинаться неожиданным образом с первой же фразы, получать неожиданное развитие и столь же неожиданный финал. Необычный персонаж в необычных обстоятельствах. И персонажем может быть кто угодно, что угодно, хоть пробка от бутылки. Всё смещается, переставляется, переворачивается с ног на голову, но это не самоцель, а лишь средство выразительности, позволяющее встряхнуть закостеневшее мышление и посмотреть на многие вещи трезвым и незамыленным взглядом, – подытожил странник, покручивая трость.

      – Вот то-то же! – проворчал пень. – Многие так увлекаются процессом, что обдумывают тактику, стратегию, проходные задачи, но при этом не осознают, ту ли цель они выбрали в принципе. К чему тебе вообще становиться персонажем истории? Почему бы не оставаться, как я, в бессознательном? К чему всё это вообще? Во имя чего? Странствуешь, размышляешь, споришь.

      – Ой, вот только не надо! С меня хватит! Ещё буду я что-то объяснять и доказывать какому-то пню, – проворчал странник, поправив монокль.

      – Да ну? А думаешь, здесь есть какая-то разница, какую зыбкую форму ты принял в бессознательном? Любой образ – это что-то преходящее и несущественное, – огрызнулся тот. – Не важно, пень я, скала, облако или Никколо Макиавелли. Важнее то, что я говорю и думаю. А кем или чем я стану в дальнейшем, никак не связано с тем, что я сейчас. Ну, почти.

      – По мне хоть пень, хоть Макиавелли. Какие б ни были причины, а гуси ходят босиком, – процитировав нидерландскую пословицу, ответил на это человек в цилиндре. – Достаточно того, что я считаю это необходимым, значит СКАЧАТЬ