Андрей всматривался в табличку до тех пор, пока ему не стало казаться, что она ничем не отличается от других. Так бывает с каким-нибудь словом: если повторять его бесконечно, оно теряет смысл и превращается в пустой звук. Андрей стоял посреди поля из серых прямоугольников, разделенных пучками буйного сорняка, и пытался расслышать, что за чувство в нем зреет – смирение или ярость.
Он так и не понял. Провел у могилы около часа и ушел, зная, что вернется не скоро.
Андрей оторвался от окна и, обнаружив, что всё еще держит пустую банку, сплющил ее в руке.
– Сеть, – сказал он в потолок.
У стены вспыхнул монитор, по умолчанию настроенный на первую программу.
– …однократный прием снимает инсулиновую зависимость, а недельный курс лечения полностью нормализует…
Говорил дюжий мужчина в белом халате и в крахмальной шапочке. Для полноты образа не хватало только марлевой повязки и фонендоскопа на шее. Впрочем, белый халат в студии прямого эфира сам по себе был достаточно абсурден.
– Прежде чем органы сертификации одобрят новое средство, оно должно пройти тщательную проверку, – заметил ведущий.
– Безусловно, – с готовностью отозвался врач. – В исследованиях участвовало шесть независимых клиник и более тысячи добровольцев. Состояние каждого из них, – он поднял указательный палец, – значительно улучшилось. Ни в одном случае побочных эффектов не выявлено. Результат впечатляющий.
– Нельзя не согласиться, – ведущий выразил приятное удивление. – А сколько длились эти испытания?
Доктор чуть замялся:
– Двенадцать дней.
– Двенадцать дней? Вам не кажется, что этого недостаточно?
Журналист заранее знал, что ему ответят, и это бросалось в глаза.
Андрей раздосадованно присел на диван и открыл вторую банку пива. Вряд ли телевидение деградировало за последние пять лет, скорее, это он отвык от условностей. Интервью разыгрывали как пьесу.
– Представители Миссии вручают вам совершенно новый препарат, – продолжал ведущий, – и вы сразу… то есть почти сразу, через полторы недели, признаете его годным СКАЧАТЬ