Дневник кислородного вора. Как я причинял женщинам боль. Аноним

Чтение книги онлайн.

      В свою защиту я мог бы порассказать о том, как меня совращал один тип из конгрегации Братьев христианских школ, когда мне было девять. Как я чувствовал, что, когда он играл со своим лучшим учеником на задней парте, трясся весь ряд впереди стоящих парт. Как мне пришлось закреплять английской булавкой молнию моих шортиков, чтобы не дать этому молодому брату проявлять свой религиозный пыл. Он вместо этого пробирался вверх по ноге, и я умолял мать позволить мне ходить в длинных брюках. Ты для них недостаточно взрослый, сказала она, и в любом случае, сейчас лето, а брат Недди всего лишь проявляет дружелюбие. Это несерьезное преступление.

      В смысле, он так и не трахнул меня в зад.

      Брат Недди впоследствии поплатился за свое преступление – как в некотором роде и я за свое.

      И если уж вам так хочется, вот еще кое-что.

      Одним холодным утром в Килкенни я смотрел, как отец бреется. Над зеркалом в ванной был включен светильник, так что, должно быть, это случилось зимой. Выглядело это так, словно он соскребает с себя большую мультяшную бороду. Мне хотелось внимания, и я попытался сказать ему нечто вроде: «Если ты не – бла-бла-бла, не помню что, – то я больше никогда не буду с тобой разговаривать». Тогда медленно, очень медленно, подчеркнуто медленно он наклонился ко мне. Его покрытое пеной лицо становилось все больше и больше, приближаясь к моему. И из-под этой комической маски вылетели три слова, значившие так много.

      – МНЕ ВСЕ РАВНО.

      Даже сейчас у меня такое ощущение, что каждая буква в них прописная, – именно так они на меня подействовали. Он произнес их очень тихо. Словно хотел, чтобы это сообщение услышал только я. Или, может быть, боялся, что их услышит мать. Нечего было опасаться.

      Во мне произошло что-то вроде землетрясения. Панический оползень. Я буду помнить это всегда. Это был момент, когда я понял, что мне придется справляться одному. Что это и есть жизнь. Двери закрылись. Как в вестерне, когда «плохой парень» идет по городку, и все горожане одну за другой захлопывают двери своих домов в перспективе уходящей вдаль улицы.

      До этого момента отец был моим единственным другом. Мать, кажется, даже не замечала меня, а для двух братьев и сестры, которым приходилось со мной нянчиться, я был просто источником раздражения. Папа был единственным, кто демонстрировал хоть какую-то привязанность ко мне. Может быть, в качестве компенсации.

      Я не хочу, чтобы вы пятнали мои только что опубликованные страницы своими солеными глазными каплями, так что сейчас соскочу с этой темы. Однако это я скажу. Семена были посеяны.

      Может быть, все это имеет связь с тем, что происходило впоследствии. Может, и нет. Может быть, я подражал тем единственным отношениям, которые у меня были, завоевывая доверие, а затем резко убивая его.

      Делайте с этим, что хотите.

      Я пригласил Кэтрин и некоторых других моих подруг на свое тридцатилетие, СКАЧАТЬ