Мастер Лабиринта. o'Daniel Thistle

Чтение книги онлайн.

      Не буду думать о Рыбе, ждущей меня, ищущей меня. Она меня проглотит, стоит ей узнать где я и кто я такой.

      Лучше бы меня поймали дефендоры.

      Лучше бы я сидел дома.

      Я все еще могу вернуться.

      Коридоры сузились. Пол закрывал неровный слой мусора: бумаги, рваные пакеты, каша продуктовых отходов, остовы из ржавого железа, расползающиеся картонные коробки и деревянные ящики. Как они сюда попадают? Нет ни двери, ни люка, через которые их могли бы бросать – и через которые я бы мог выбраться в Рыбий город. Я на его изнанке.

      Я шел – и вокруг разгорался свет: щелкая, как тараканьи крылья, под потолком включались белые лампы. Они с операционной яркостью высвечивали мусор, пятна на моих руках и коленях, вытягивали длинные острые тени – и гасли у меня за спиной, погружая коридор в изначальную темноту. Я нёс свет этому месту. Свет и грязь.

      Запаха почти не слышно, если не считать едва ощутимого сладкого аромата тубера. Я не мог им не дышать. Испарения гнили и разложения, и застоявшейся воды всасывали кондиционеры. Сквозняк шевелил полиэтиленовые пакеты и влажную бумагу, волосы у меня на голове.

      Между стенами и полом проступила черная масляная жидкость, как пот или сукровица. Коридор шел под уклоном вниз, и она постепенно разлилась по всему проходу. Я наступал на коробки и островки мусора, чтобы не касаться ее туфлями. В жидкости мне чудились насекомые и личинки. Я зацепился за железку и упал лицом вниз. Успел выставить руки. Но прежде чем подняться, вдохнул ее испарения. Она пахла железом и химией, и бензином. Какое-то техническое вещество.

      Мусор хлюпал – черное масло покрыл тонкий, не смешивающийся с ним слой воды. Мои туфли промокли вместе с носками. Пальцы на ногах сводило короткими судорогами от холода.

      Еще через два поворота жидкость поднялась мне до щиколоток. Я несколько раз скользил на подводной гнилой мерзости, хватаясь за грязные стены, чтобы не упасть. После чего яростно тер ладони о брюки, пытаясь избавиться если не от грязи, то хотя бы от памяти прикосновения.

      Очередная развилка, двадцать седьмая. Дойду до тридцати – поверну назад. Еще три – и я возвращаюсь. Я ведь не заблудился, я считаю. Отыщу тот коридор, в который влетел, сбегая от дефензивы… и выйду к ним, грязный и виноватый. Деджовы отведут меня наверх. К солнцу, свежему воздуху, открытому пространству. И Комитету Этики Экосферы.

      Я хотел свернуть направо.

      Нарисованная на стене алая стрелка изгибалась влево. Не технический знак: кто-то изобразил её похожей на речного угря, с вытянутой головой и глазами. Плохой, детский рисунок, но я сделал, как он велел: выбрал левый коридор.

      Слабый легкий гул заставлял звучать стены камертоном. От него мелко вибрировал воздух, бежала рябь по воде, и хотелось почесать шею. По мере того как я шел – звук усилился.

      Источник звука был впереди. Я побежал к нему, больше не думая о поворотах.

      Как стая ос, летящая мне навстречу, гул приближался.