Аргонавт. Андрей Иванов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ стихи в кабаре-баре Coca-inn. He занимаюсь тантрическим сексом. Не читаю Пелевина. Не смотрю Game of Thrones. Меня нет в вконтакте и фейсбуке. Я отстал и догонять не собираюсь. Тихо старею, осмысляя необратимость жизни; переживаю собственную старость как трагедию, как неприличную болезнь, от которой нельзя излечиться. Когда-то было модно подцепить триппер. Когда-то я мечтал поскорей поседеть. А вот облетел, как тополь, ссутулился и сам себе поперек горла.

      Вчера он искал Антона, который не-влюблен в его дочь. Антон околачивался в подъезде. Если б он был влюблен в мою дочь… Я ему сказал… Да, он сказал Антону, что если ты не любишь мою дочь, а играешь с ней, ведь я знаю, как это бывает, сам таким был, только знай, я могу и убить…

      Он так сказал. Антон пятился и улыбался. Парнишка понимал, что сказочник был сильно пьян. Так пьян, как только с ним случается. Все знают. Все. Он не просто так говорил. Я не просто так ему это сказал. Я не просто так тебе это говорю. Жена. Его втянула в квартиру жена. Дочь закрылась в своей комнате.

      – Она плакала?

      Она плакала.

      – Черт. Она меня ненавидит.

      – Она сейчас всех ненавидит. У нее возраст.

      – Да, но от этого не легче.

      – Легче уже не будет.

      Да, легче уже не будет никогда. С возрастом ты либо понимаешь, что вокруг сплошной мрак и идиотизм, либо становишься идиотом, который верит, что можно купить место под солнцем. Как Боголепов – покупает лотерейные билеты, верит, что может выиграть себе счастье в лотерею.

      Он ползал по полу и ел руками искусственную икру.

      Мерзость.

      Зоя сказала мерзость, последнее человеческое слово в ее лексиконе, дальше стоит непроизносимый мат, одними губами, придушенно.

      Она ругалась?

      Да, ругалась:

      – Зачем ты принес эту мерзость? Ты же знаешь, это есть нельзя. Почему надо напиться и жрать гадость? Будешь загибаться из-за язвы, а мне за лекарствами бегать. И так все из рук валится, этот еще… Аэлита с катушек съехала, малыш болеет, кредит взяли, аренду заплатили, надо кабинеты приводить в порядок, рекламу делать, учеников зазывать, а ты пьяный по полу ползаешь, в больницу слечь хочешь?!

      Его рвало. Оправдывался.

      – Я срываюсь раз в год! Я сорвался!

      – Что это меняет? Сорвался он. Ему можно. А мне? Я, может, тоже хочу…

      – Антон тебе не дает покоя.

      Она ударила его. Он упал.

      Он это объяснял алкоголику сверху. Я упал. Разбил лицо и не почувствовал. Я жене сказал, что она с молодым заигрывает. Я пошутил. А она меня толкнула. Я упал и не обиделся. Рассмеялся.

      – Бывает, – отвечал одеколон. – С кем не бывает? Бывает. С тобой не так часто. Я каждый день падаю.

      – Я раз в год срываюсь, – повторял сказочник. – Раз в год!

      Все это знали. Даже в аптеке сидят и только об этом думают: когда этот больной писатель сорвется? Когда? А может, в этом году выдержит и не запьет? Да ну, что ты. По весне-осени, сам знаешь. У них обострение. Хе-хе-хе. Очередь пошла волной. Он что-то говорил вслух. Он читал Бодлера, Малларме, СКАЧАТЬ