На земле мы только учимся жить. Протоиерей Валентин Бирюков

Чтение книги онлайн.

      Нашел он нас в августе 1930 года. Сапоги изношенные, худой-прехудой, обросший, горбатый, грязный – совершенно неузнаваемый человек, старик стариком! Мы, дети, в это время в костер таскали все, что только могли поднять. Тоже грязные – мыла-то нет. «Старик» этот закричал громко:

      – Где тут барнаульские?

      Ему показывают:

      – Вот эта улица Томская, а вон та – Барнаульская.

      Он пошел по Барнаульской «улице». Видит – мамка моя сидит, вшей на детской одежонке бьёт. Узнал её – перекрестился, заплакал и упал на землю! Затрясся от волнения и закричал:

      – Вот теперь я дома! Вот теперь я дома!

      Она от него отскочила – не узнала его совершенно. Он поднял голову, а в глазах – слезы:

      – Катя! Ты меня не узнала?! А ведь это я!

      Только по голосу она признала мужа, нас зовет:

      – Дети, идите скорей! Отец пришёл!!!

      Я быстро подбежал. Папка меня за руку поймал, а я вырываюсь, плачу. Испугался: что за старик оборванный меня сыночком называет. А он держит меня:

      – Сынок! Да я же твой папка! – да как заплачет снова – обидно ему, что я не узнал его.

      Потом другие детки подошли: 5-летний братишка Василий, 3-летняя сестричка Клавдия. Отец снимает с себя самодельный рюкзачок – холщовый мешок, вытаскивает грязненькое полотенце, в него была завернута зимняя шапка, а в ней – заветный мешочек. Развязал его отец и дает нам по сухарику. А сухарики такие круглые, маленькие, как куриный желток, – для нас хранил, хотя сам полтора месяца голодал. Дает нам по сухарику и плачет:

      – Больше нечего дать вам, детки!

      А у нас самих только вареная трава – нечего нам больше покушать. А отец так ослаб, что не может на ногах стоять. Мужики, которые барак строили, услыхали, подскочили:

      – Яков Федорович! Это ты?!

      – Я…

      Пообнимали его, поплакали. Но покормить нечем – у всех только трава. Красный кипрей. Мамка поставила отцу миску травы и его сухари ему же отдает:

      – Ты сам покушай, мы-то привыкли травой питаться…

      Отец наелся травы. Дядя Миша Панин дал ему поллитровую кружку киселя. Он пил-пил, потом повалился на землю. Посмотрели – живой. Накрыли каким-то тряпьем. Всю ночь спал отец – не шелохнулся.

      На другой день он проснулся – солнце уж высоко стояло. Опять заплакал. Начал молиться:

      – Слава Богу! Вот теперь я дома!

      Снова накормили его травой – тем, что было.

      – Давайте топор! – поплевал на руки и пошёл работать.

      Он же мастер. Все сделать мог – все дома в нашей новой деревне строил, с фундамента до крыши. Быстро построили барак. Только глухой ночью бросали работы – керосину-то не было. А отец и ночами работал – за неделю дом себе срубил, не спал нисколько. Представьте только: за неделю дом срубить! Вот как они работали!..

      Я смотрю на тех людей и на нынешних. О-о-ох, какие мы лодыри. СКАЧАТЬ