Васёк Трубачёв и его товарищи. Все повести. Валентина Осеева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вступился Мазин. – Потому что тут история другая. Степанова правильно сказала: мы мало знаем друг друга. Как Петька живёт, что у него есть и чего он боится, – это из всего класса знаю один я.

      Ребята притихли.

      Сергей Николаевич написал на клочке бумаги: «Это обвинение нас тоже касается».

      Митя прочитал, скомкал бумажку. Он был расстроен, светлые волосы липли к его мокрому лбу. Он силился вспомнить домашнюю обстановку Пети Русакова и сердился на себя и на Мазина, который знал больше, чем он, Митя.

      А в наступившей тишине ребята уже решали по-своему вопрос о Пете Русакове:

      – Мазин знает, что говорит! И кончено!

      – А ты, Петя, на нас не обижайся! – Ребята сорвались с мест и окружили Петю.

      – Тише! – крикнул Митя. – Сергей Николаевич будет говорить.

      Ребята затихли.

      – Я не буду разбирать всю эту историю в подробностях. Мне кажется, всем вам уже ясно, как произошло то, что Трубачёв, председатель совета отряда, оказался в таком тяжёлом положении. Вас, конечно, интересует больше всего вопрос, кто виноват. Ну, виноваты тут многие. Прежде всего и больше всего, несмотря ни на что, сам Трубачёв. Потом, конечно, Мазин – в этой пропаже мела – и Русаков…

      – И Одинцов тоже, – подсказал кто-то.

      – Одинцов? – переспросил Сергей Николаевич.

      – Одинцов! Одинцов! – крикнул Мазин.

      – Не вижу вины Одинцова. В чём ты его обвиняешь? – спросил учитель Мазина.

      – Я уже говорил. Он не разобрался и написал. Да ещё про своего товарища.

      – Что он не разобрался, куда делся мел, то в этом его обвинять нельзя, потому что мел лежал у тебя в кармане и этого Одинцов предполагать, конечно, не мог. А что он совершенно точно и честно описал всё происшедшее в классе, несмотря на то что в этом участвовал его лучший товарищ, то за это, по-моему, Одинцова можно только уважать. Как вы думаете?

      Белкин вытянул вперёд руку.

      – Пусть ребята думают как хотят, а я скажу про Одинцова так… что мы, когда… вообще… это было, думали: Одинцов вообще не напишет про своего товарища… И решили считать его… ну, вообще, если напишет – честным пионером, а если скроет – нечестным. И вот он написал. И мы считаем – это честно! – волнуясь, сказал Белкин.

      Сергей Николаевич кивнул головой:

      – Скажи ты, Малютин!

      – Мне кажется, что он поступил честно, но как-то не по-товарищески всё-таки. Потому что Трубачёв не ожидал, а когда пришёл на редколлегию, то сразу увидел, и это на него тоже подействовало.

      – Верно! – крикнул Мазин. – Предупреди, а потом пиши. Да разберись раньше, где мел. А не знаешь, где он, – так не пиши!

      Кто-то засмеялся.

      Одинцов поднял руку:

      – Я не писал про мел. Я всегда пишу то, что вижу и слышу. И потом, думал так: если не напишу, то какой же я пионер, а если напишу, то какой же я товарищ? – Одинцов посмотрел на всех. – Я всё думал… а тут ребята меня спросили прямо в упор. И я сразу как-то понял, что должен написать. Только я не предупредил Трубачёва… Это верно. СКАЧАТЬ