Няня из Москвы (сборник). Иван Шмелев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ наставит, а я подбирай. Я ее полотенчиком по заднюшке. Заголосила – и к папеньке. Он меня, – а он высоченный, как жандар, был, – за руку меня, загорячился:

      «Ежели ты, такая-сякая, посмеешь еще Катюньчика пальцем тронуть, – духу твоего тут не будет!»

      Через полчасика обошелся, в руку мне три рубли:

      «Прости, Дарьюшка, за горячку… пропадет Катичка без тебя».

      Стала я ее молитвам учить. Они ее до ученья ни одной молитве не обучили.

      «Не смей Катюньчика глупостям учить, – барыня мне, – в молитвах твоих она все равно ничего не поймет».

      «Да не мои, – говорю, – молитвы, а Господни… она не поймет, он зато понимает и не подступится».

      «Глупости! Мы хотим сделать из нее своевольного человека… она сама должна всего добиваться, а не на твоего Бога полагаться!»

      Да чего же мне наговаривать на них, барыня, когда правда!

      «Да какой же это мой Бог… опомнитесь, барыня! – говорю, – один у нас у всех Бог… Исус Христос!»

      «Ну, я тебе сказала. Если еще услышу глупости, можешь искать себе место в другом месте!»

      Стала ей внушать, как же вы ребенка без Бога на ноги поставите, крещеная ведь она… надо ее по-Божьи учить, или никак не надо учить, а как собаку какую? И у собаки хозяин, а у ней… слушать-то ей ко-го? А горе будет, где у ней утешение?.. Повернулась и пошла. Да они и не окрестили бы ее, кабы не тетка… для тетки и окрестили, да и по закону надо, а то как же без имя-то? Ну, обучила ее «Богородицу» говорить, и «Отчу», и «Ангелу-Хранителю»… и просвирку за нее выну, и в церкву с ней зайдем к вечерне, гулять пойдем. А она охотница до церкви была, так руку, бывало, и оттянет:

      «В телькву, няниська, в те-лькву!..»

      Не нарадуешься прямо на нее. И ангелочки ей там золотенькие ндравились, хирувинчики с крылышками, – Божьими гуленьками все их звала. Скажет, бывало, забавная такая:

      «А к Боженьке я когда уйду, тоже хирувинчик буду? А ты, няниська, не будешь хирувинчик? ты большая, тяжелая, не можешь полететь на крылышках, упадешь?»

      Уж такая была смышленая да вострая… Я ей и накажу строго:

      «Мамочке не сказывай-смотри, что мы к Боженьке заходили, а то прогонит она меня со двора».

      Погрозится так пальчиком, губенки вытянет:

      «Не сказу-у… мамотька Боженьку не любит, а мы любим».

      Истинный Бог. Значит, у ней уж душенька говорила. Так бы и вести ребенка, страх Божий бы она знала, греха боялась. А дома ей другое в головку набивают. Барыня начнет ей набивать – слушать страшно… про человека да про человека, все что ни есть, он может. И кости человечьи в книжках показывала, и собачьи кости показывала, – одинаки, говорит. Барин и то серчал – рано ей, у ней мозги высохнут. Год от году стала она своевольная, сладу нет. Крестик на ней был, гляжу – нет! Мамочка сняла, грудку ей оцарапал. Купила я ей, хороший такой, серебряный. Опять мамочка сняла, а мне распек. В лицо мне стала плеваться! Скажу ей строго – «в СКАЧАТЬ