На освещенном снегу. Юлюс Келерас

Чтение книги онлайн.

      Меня на этом свете нету, я – не здесь,

      вьюнок переползает тын к исходу лета,

      и вот уже другие небеса над кладбищем

      и облаков гряда. Меня здесь нет. Не будет

      никогда. Предмет не в силах созидать миры,

      плотва в затоне раненая бьется, постепенно

      вода краснеет. Зачем болезнь ребенка кровь

      сосет. А дальше только шепотом умею.

      Сказал же, нет меня. В вечерних сумерках грачи

      над крышей. Нашептанный ноктюрн

      запутает в пути. У сердца твоего

      серп месяца опять опасно пролетает.

      я не зажигаю в комнате свет, но вижу, как чайка

      на реке повторяет твой почерк, как капля касается белого,

      еще неисписанного листа, и как странно, что ноябрь

      такой чуть живой, как ты после бессонной и нежной

      ночи, которая не дала сковать море льдом

      сквозь снег и тяжелую корку льда просачивается пейзаж,

      ведь всё временно, что высоко и прямо, что таится

      в почке, как вечная и не лгущая цветочная пыльца,

      как вещи в комнате, не смевшие оглянуться, когда

                                                                       для любящих

      уже нету других, словно скрытое, как под псевдонимом,

                                                                               детство

      эта осень намного длиннее любви,

      нам знакомой по пасмурным

      пологам ветра, молчаливым смущенным

      словам, провожающим лето, утомленно

      лежащее на бесцветном песке

      опустевшего пляжа, позабытого всеми,

      кроме сторожа – загорелого паренька

      с сигаретой, растянувшегося у лодки,

      принявшей ветер

      Ребенок наблюдает за тенью своей

      на старом чердаке, где хранятся старые,

      покрытые пылью журналы, пустые склянки,

      аккуратно оборванные календари

      прошедших годов. Смотрит ребенок, ничего

      не произносит, пока неожиданно не засыпает

      на громоздкой бабушкиной кровати,

      на которой зачата была его мама.

      любая вещь способна тайной стать:

      мы тихо спим на лопнувших матрасах

      и радовать нас могут только те,

      в которых хоть на миг проклюнется душа, —

      их лица отделяются от стел,

      опускаются

      подо льдом плоти,

      а источник жара их понемногу

      оживляет

      шрифт снежинок уборист, но я все равно

      узнать тебя не могу,

      потому что остынувший ветер сжимает

      листья растений

      и бронею покрытое сердце не помнит

      пыла, лишь блекнет

      там, где губы твои прикасались, море осталось,

      точнее – соль, осевшая на песок:

      какой мотив банальный и бессмертный, но всё равно

      мы не откажемся, пока мы существуем…

      те ласточки печальные! и буквы яхт,

      разбросанных по глади океана! о, чистый свет!

      ленивые садовые улитки – как мы с тобой —

      не знают ничего…