Другой фотограф. Дмитрий Васильевич Григорьев

Чтение книги онлайн.

      Горят скелеты ёлок на помойках,

      зелёными иголками пронизан белый снег,

      трещит огонь, и дым заглядывает в окна,

      где спят медведями простые люди,

      а непростые ходят вокруг ёлок,

      бросая в пламя праздника следы,

      и звёзды вылетают им навстречу,

      и дым рисует райские сады.

      Кто сказал «ярка яранга огня»,

      кто спрятался среди белой тьмы,

      маленький дом построила для меня

      северная женщина посреди зимы,

      звенят бубенцы – собак запрягай,

      песней протяжной лети на край

      этого мира, где птица пурга

      в небе поёт про чукотский рай:

      там наверху кончается лёд,

      и звёзды на берег выносит прилив…

      Но птица напрасно меня зовёт —

      я и так живу на краю земли,

      и её полёт – это мой пролет,

      останется только перо в руке,

      а песня её растает как мёд,

      тягучий мёд на моем языке.

      Говоришь, у тебя – жизнь,

      а у меня – мышь

      ест под полом вчерашние крошки,

      и я не зову кошку,

      моя мышь шуршит и скребёт,

      моя мышь все время грызёт,

      и время от времени

      я собираю эти огрызки времени:

      в одном я раскладываю пасьянс,

      который не может сойтись,

      в другом – уже не моя,

      а чья-то другая жизнь —

      там слепая женщина вяжет паутину,

      тонкие пальцы, капли-узелки,

      дальше – то ли пепел,

      то ли шерсть мышиная

      сыпется сквозь щели

      лодочки-руки.

      Тигровые лилии я посадил,

      красно-чёрные лилии,

      чёткие линии я проводил

      по тёмной и влажной зелени,

      но однажды мне принесла судьба

      сухие листья – полный грузовик,

      и сказала: «Дело твоё – табак,

      ты понял, старик!

      Дело твоё – зелёная труха,

      она превратится в облако-дым,

      и нечего стоять на краю стиха,

      лучше – лететь с ним».

      Но как мне оставить лилии,

      чёрные точки, красные линии?

      На СКАЧАТЬ