Политика и литературная традиция. Русско-грузинские литературные связи после перестройки. Елена Чхаидзе

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ грузины были рады вхождению в состав Российской империи, избавившему Грузию от демографической катастрофы и стимулировавшему ренессанс в культуре (Jones, 2013. P. 248; Летопись дружбы, 1967. С. 35–40, 101–126). Обоюдная заинтересованность, несмотря на антиколониальные настроения и восстания, сохранявшиеся в Грузии XIX века (например, восстание в Кахетии в 1812 году), сформировала механизм манипулирования и удержания в сфере российского влияния. Литература стала одним из рычагов этого механизма. Пользуясь термином Франца Фанона (Фанон, 1961), можно сказать, что литература явилась полем проявления культурного империализма: местом проецирования конкурирующих идентичностей и представления шаблонов своей правды, своего восприятия окружающего как в имперский, так и в советский период. Произведения с русско-грузинским контекстом включали в себя две стороны – господство и подчинение, что точно отражало двойственность положения Грузии в русском культурном сознании: с одной стороны, она – чужой мир, противоположный российскому (здесь райская природа, свобода, вдохновение, экзотика, пристанище для инакомыслящих русских), с другой – своя территория, имперское наследие, где особо важная часть – золотой и серебряный век русской литературы. Еще один аспект российского культурного империализма – порождение грузинской культурной колонизации. Под этим определением я понимаю принятие имперской культуры и проявление результатов культурного влияния в новой прогрессивной или регрессивной форме. Грузинская культурная колонизация явилась благодатной почвой для развития театрального, художественного, изобразительного и танцевального искусства: «В Грузии, периферии и провинции российской, а затем советской империи, местная интеллигенция копировала схему поведения интеллигенции российской» (Андроникашвили, Майсурадзе. С. 128–129). Культурный империализм и культурная колонизация особенно явно проявились в литературе.

      Русско-грузинские взаимосвязи создавались, обрастали и укреплялись мощным сплетением мифов/иллюзий, что воплотилось в широком понятии русско-грузинский миф. Под словом «миф» подразумевается его функция преобразования трудностей и неясностей мира, схожих с идеологией, которая приспосабливает внешние обстоятельства к определенной политической программе (Гусейнов, 2005. С. 51–67). Суть русско-грузинского мифа заключалась в следующем:

      Две страны – маленькая и большая, связанные друг с другом единой верой, культурным обменом и избитым клише о «дружбе народов»; и вместе с тем – две страны, разделенные опытом имперского гнета, национального обособления и вооруженными конфликтами. Плотно связанные нарративы образуют систему смыслов, которая с годами осела в культурной памяти и обрела определенную эмоциональность. В результате эта система не нуждается в дальнейшем обосновании в дискурсе (Лекке, Чхаидзе, 2018).

      Со временем названный миф, ставший продуктом империи, возвысился над ней и «имперски» стал подчинять СКАЧАТЬ