Совсем не так. Игорь Булатовский

Чтение книги онлайн.

      – Мужик, те чо?

      – Силы и славы.

      – Это те чо?

      Это те сельпо.

      Водка во вторник.

      – Баба, те чо?

      – Радости, жизни.

      – Ты чо, село!

      Здесь те не того.

      Хлеб в понедельник.

      – Пацан, те чо?

      – Праведной смерти.

      – Те чо, говно,

      жить не все равно?

      Кино в субботу.

      – Дедка, те чо?

      – Божьего гнева.

      – Спятил с ума?

      Бога же нема.

      Махорка в среду.

      – Бабка, те чо?

      – Тебя, сыночек.

      – Меня здесь нет.

      Приходи в обед —

      отруби будут.

      Прекрасные ветки и медленный снег.

      Попробуй сдержать это слово. В начале

      все будет легко, но потом человек

      уже состоит из говна и печали.

      Послушай же холод под сводом ребра:

      там вертится черный бесенок оф-бита.

      И сделай лицо, будто это игра

      и – что там?.. – ну, будто бы почка отбита…

      И песня все та же, а в ней сатана

      дрочит на холеные целые ноты;

      и тихо ее напевает страна,

      несущая бремя любви и заботы.

      Несущая время и вымя – тебе;

      бери, не смущайся, выпячивай губы…

      Искусство играть на слюнявой губе

      важней, чем наука выплевывать зубы.

      А как же серчающий, искренний шаг

      и светлая девочка рядом – свобода?

      Достаточно мыслить, как ветка, как знак

      последнего, голого, времени года.

      Ходи как дурак, называй на ходу —

      ничто не избито – зазнобу, занозу,

      награду за смех – голубую звезду

      и зимнего ветра ванильную розу.

      Хорош амфибрахий для длинных ножей

      и прочих этических «параферналий»,

      для срущих за домом прекрасных бомжей,

      для слов из говна и печали.

      Как научился рифмовать

      квадратиком на три копейки

      в бледно-зеленую тетрадь

      (12 л., за две копейки),

      так и рифмуешь. На бегу

      тьма набивается в ботинки

      (а полутьма – в полуботинки),

      и ночь подобна сапогу

      великой статуи Зимы,

      стоящему, как Озимандий,

      на перекрестке в Сумерканде,

      где мы, озимые, стоим

      и держим судрожно в руках

      бледно-зеленые тетради,

      и скучный гимн, как «бога ради»,

      дрожит на рваных языках.

      Черной школьной зимой

      в середине третьей

      выйдешь, маленький мой,

      на поля СКАЧАТЬ