Опоздавшие к лету (сборник). Андрей Лазарчук

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ замычал и замахал руками перед лицом Освальда, а потом стал пальцем выводить на полу буквы. Это был не Лю, а его младший брат, он приехал к старшему, но теперь, когда Лю убило, ему некуда идти, жить же там, где убило Лю, он боится. Пусть он помогает на мельнице.

      Это было и хорошо, и не очень. Освальд подумал, прикидывая все расходы и выгоды, потом сказал:

      – Хорошо.

      Альбин залопотал, захлопал китайца по плечу, заулыбался. Китаец тоже робко улыбнулся.

      – Понимаешь по-нашему? – спросил Освальд, выговаривая слова медленно и четко.

      Китаец посмотрел на Альбина. Альбин замычал и завертел головой.

      Тогда Освальд показал на жернов и раздельно сказал:

      – Жер-нов. Жер-нов.

      Показал вокруг и сказал:

      – Мель-ни-ца.

      Показал на Альбина и сказал:

      – Аль-бин. Мас-тер.

      Показал на себя и сказал:

      – Хо-зя-ин.

      К весне китаец знал три десятка слов и понимал еще столько же. Он постоянно что-то делал; и в доме, и на мельнице теперь был идеальный порядок. А когда сошел снег, он с разрешения Освальда вскопал несколько длинных и узких грядок и что-то там посеял. Каждый раз, идя из дома на мельницу или обратно, он на минуту-другую задерживался у этих грядок, что-то поправляя, взрыхляя, подравнивая. Растаял лед, вода в пруду прибыла наконец, мельница закрутилась. Как ни странно, зерна везли мало, были дни, когда вообще не везли. Освальд по совету Шани перестал брать за помол деньгами, брал только зерном: меру за восемь. Действительно, купить что-то за бумажные деньги стало трудно – их просто не брали. Брали золото, вещи, продукты. Шани как-то, выпив, сказал, что за эти полгода они с дядей учетверили капитал. В мае Освальд поднял цену – стал брать меру за шесть. Его ненавидели, но ничего не могли сделать. В апреле еще на грядках китайца взошло множество самых причудливых ростков. Он не переставал возиться с ними. Иногда он просто сидел возле своих грядок, сосредоточенно прислушиваясь к чему-то. Поскольку его работе на мельнице и по дому это не мешало, Освальд смотрел на его чудачества сквозь пальцы. Странно, однако, было то, что жесточайшие заморозки середины мая, побившие даже ко всему привычную осоку, ростков не погубили.

      В конце мая, а может быть, уже в начале июня – Освальд не помнил точно – по дороге, страшно дымя, завывая и подпрыгивая, подъехала и остановилась перед домом черная жестяная машина «гном» – из тех, что в Капери служат такси. Из машинки выбралась закутанная в огромный плащ девочка лет четырнадцати, шофер вынес две перевязанные бечевкой картонные коробки, получил золотой, потоптался, видимо намекая, что одного золотого мало, ничего не дождался и уехал, отчаянно газуя в жидкой грязи, заполнявшей колеи. Освальд подошел к девочке.

      – Ты кто? – спросил он.

      – Это вы – Освальд? – Она смотрела на него с надеждой.

      – Я – Освальд, – сказал он. – А ты все-таки кто?

      – Я ваша кузина, – СКАЧАТЬ