Просветленный хаос (тетраптих). Борис Хазанов

Чтение книги онлайн.

      Померкла люстра из фальшивого хрусталя, исчез город за окнами. Лампочки под чёрными колпачками освещали пюпитры и подбородки музыкантов, и огоньки свечей дрожали на столиках гостей; молча, лениво она поднялась, я взял её под руку, и, обогнув тени танцующих, мы прошагали к портьере. Лестница звала к себе наверх. И снова, как в день моего прибытия, из лабиринта коридоров навстречу поднялся двойник, теперь он был во фраке, с бабочкой на шее, с искусственной розой в петлице, и, опираясь на его руку, рядом ступала поддельная красавица.

      Мой номер, чисто прибранный, неузнаваемый; ночник над широкой кроватью, и отражённая в тусклом стекле призрачная пара. Как ты меня находишь, спросила та, что когда-то споткнулась на занятиях ритмикой, сейчас она была без всего, с нагими опущенными руками, с тщательно выбритым причинным местом, и я ответил, что не видел женщин прекрасней.

      «Ты хочешь меня? Тогда за чём дело стало. Или ты боишься? Не волнуйся: нас проверяют. Медосмотр каждую неделю».

      «Воззрись! – Я покосился на Люду. Но её губы были сомкнуты. Голос звучал из зеркала. – Взгляни на этот иероглиф, на эту букву игрек, образованную двумя косыми складками паха и вертикалью сомкнутых ног… У тебя есть шанс, ты можешь его разгадать».

      «Да, но после этого ты уже не будешь такой…»

      «Э, что за беда. Немного времени пройдёт, загадка восстановится».

      «Нет там никакой загадки…»

      «А это мы ещё посмотрим!» – сказала она лукаво.

      Я возразил: «Но меня всё равно уже не будет».

      «Ты собираешься умереть?»

      «Я уеду. У меня виза всего на три дня».

      «Уедешь, а потом вспомнишь. И вернёшься ко мне».

      «У тебя много других…»

      «Зачем об этом думать? Мы здесь одни. Думай о том, что будет сейчас».

      Она вышла из зеркала и стояла теперь возле кровати.

      «Но чем же всё-таки объяснить… – сказал я, уходя от темы. – Чем объяснить, что я состарился, а ты молода и прекрасна?»

      «А не надо ничего объяснять. Боишься, что не получится? Это, малыш, зависит от меня. Я тебе помогу. Снимай свои шмотки. Подойди ко мне сзади, обними меня, возьми мои груди в ладони. А! – воскликнула она. – Понимаю. Ты ревнуешь. Но ведь это было очень давно. И вообще, какая разница: сломал целку, не сломал?»

      Неожиданная грубость опечалила меня. Я опустил голову. Вот ты и заговорила настоящим своим языком, подумал я.

      «Не сердись. Ну, ляпнула, не подумавши… сама не знаю, что говорю. Я не помню. Я его с тех пор больше не видела».

      В спальне было тепло, но она озябла, я подал ей халат.

      «Я думаю, – проговорила она, – он давно умер».