Пушкин. Духовный путь поэта. Книга вторая. Мир пророка. Евгений Костин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ жертвам Отечественной войне, будь то достижение ядерного паритета с Америкой, будь то первый спутник и первый человек в космосе – нет, все это не принимается западным мессианским сознанием и описывается, как ошибка или заблуждение, варварская «искаженная» пассионарность и т. п.

      Мы почему-то удивляемся, отчего большая часть современного западного общества не только не знает, кто же был настоящими победителем во Второй мировой войне, кто послал первого человека в космос, но искренне убеждена, что это был исключительно западный мир, западная цивилизация. И вопрос не просто в пропаганде, которая, якобы, лучше сработала у них, а не у нас, но в мессианском понимании того, что все, что только может быть благого и совершенного в этом мире, возможно только со стороны Запада.

      Мы находимся в н е мыслительного усилия западного человека, нас там нет, и быть не может, исходя из внутреннего ощущения западного мира в том, что всё, складывающееся в этой действительности – от античности до мира компьютерных технологий, связано с ним, его, Запада, развитием.

      Пушкин, поэтому, и есть ответ на вопрос, почему нельзя, чтобы чаадаевщина взяла вверх в русском сознании. Легко уцепиться за положение, что на самом деле все не так плохо, как описывает несостоявшийся декабрист Петр Яковлевич Чаадаев, и другого выхода для русского народа нет из ситуации, кроме того, что ему необходимо повторять зады западной цивилизации, или успевая или не успевая за ней.

      Когда мы говорим о Пушкине, мы одновременно говорим о том взгляде на историю России со стороны всемирно-исторического подхода, который так его интересовал; допетровская Русь была унижена и оболгана западным сознанием и западными же силами и в д р у г, усилием воли и исторического провидения всего лишь одного человека, Петра, эта страна превращается в несокрушимый столп русской государственности и русской человеческой индивидуальности.

      Русский XVIII век, скорее всего, и будет являться главным веком в русской истории, несмотря на мировые достижения культуры XIX века, так как он создал главную русскую парадигму – восстать из ничего и сделать в с е. Пушкин выстрадал своей мыслью и своим творчеством представление о русской состоявшейся историчности, так как отчетливо представлял, что без нее ничего значительного, в том числе и его самого, не было бы.

      То избегание пропастей и зияний между прошлым своим состоянием и нынешним, между народившимся и умершим, напрочь забывая последнее и от него отказываясь; это умение перепрыгнуть через пропасть в о д и н прыжок, когда и двух мало, – это русская черта, сформированная в XVIII веке и прежде всего Петром. Но и Пугачев был важен для Пушкина, так как в нем он разглядел ту несравненную русскую мужицкую индивидуальность, без которой, скажем так, и царской индивидуальности не было бы. Он явно увидел в нем оформление русского Я в самых низовых слоях русской культуры.

      Отсутствие последовательности и эволюционности, мгновенное усвоение достижений СКАЧАТЬ