Эстетика и литература. Великие романы на рубеже веков. Джузеппе Ди Джакомо

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ будет устранена, превращая смирение в мучительное отчаяние; с другой – что слишком сильное желание познать диссонанс, сложенный, выстроенный и укрытый в форме, ведёт к поспешному заключению, которое разлагает форму на несходные разнородные составляющие, и это потому, что хрупкость можно спрятать с поверхности, но не устранить. (TdR, 98–99)

      И, следовательно, размышление помогает нам избежать как отчаяния неустранимого диссонанса, так и удобной надежды на спасение, завоёванное формой; таким образом, оно раскрывает целостность или, другими словами, саму форму романа, такой, какова она есть: абстракция. В действительности, в романе «источник имманентности смысла, требуемой формой, – именно в том, что она идёт до самого конца, не обращая никакого внимания на утверждение о его отсутствии» (TdR, 99). В этом смысле искусство представляется, по отношению к жизни, как нечто ‘вопреки’ и, как следствие, образование формы – это самое глубокое подтверждение наличия диссонанса, какое только можно предположить» (там же). В теме ‘вопреки’ выражается то самое ‘не могу, но должен’, которое красной нитью пронизывает в разнообразных формах всё творчество молодого Лукача.

      То, что отличает роман от всех прочих предшествующих форм, – это не существование диссонанса, но воспроизведение этого диссонанса внутри произведения, ибо «для романа диссонанс сам по себе является формой» (там же). Поэтому в романе этика является «видимой» и составляет «важный элемент поэзии»; и всё по той же причине роман, «в противопоставление существованию (других жанров), покоящемуся в конечной форме, является чем-то другим – становлением, процессом» (там же). Размышление, имманентное в структуре романа, мешает форме романа представляться как нечто завершённое, и делает из романа «процесс», другими словами, вновь и вновь возникающее сомнение по поводу его формы. Это непобедимое наличие диссонанса внутри романа определяет, в действительности, его процессуальный характер, который так или иначе всегда соотносится с систематическим пространством: он завершён именно потому, что не завершён, и наоборот. В этом смысле Лукач может утверждать в отношении романа, что «Отправившись в путь, завершаешь путешествие» (TdR, 100).

      Важность размышлений в романе влечёт за собой опасность, что субъективный элемент, выраженный в этике и в размышлении, может ослабить или даже разрушить «стремление, заложенное великой эпической литературой, к объективности, всё более и более нарастающей» (TdR, 101). Эту опасность нельзя обойти, но только победить изнутри: действительно, субъективность неизбежна, но она должна признавать сама себя, и преодолевать сама себя посредством «иронии» (там же). На самом деле, ирония романиста, преодолевая внутри романа романтическую субъективность, пытающуюся применить к существованию эстетические принципы, – угрожающее начинание, как показано в эссе о Кьеркегоре и Новалисе в Душе и формах, – признаёт бренность мира как нечто непреодолимое, и таким образом даёт СКАЧАТЬ