Нельзя молчать!. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

      – Норманны – это другое!

      Если он не хотел отвечать, то всегда говорил: «Это другое».

      Мне всегда казалось – и думаю, я не ошибаюсь, – Л.Н. не очень любил говорить о литературе, но живо интересовался личностью литератора. Вопросы: «знаете вы его? какой он? где родился?» – я слышал очень часто. И почти всегда его суждения приоткрывали человека с какой-то особенной стороны.

      По поводу В.Г. Короленко он сказал задумчиво:

      – Не великоросс, поэтому должен видеть нашу жизнь вернее и лучше, чем видим мы сами.

      О Чехове, которого ласково и нежно любил:

      – Ему мешает медицина, не будь он врачом – писал бы еще лучше.

      О ком-то из молодых:

      – Притворяется англичанином, что всего хуже удается москвичу.

      Мне он не однажды говорил:

      – Вы – сочинитель. Все эти ваши Кувалды – выдуманы.

      Я заметил, что Кувалда – живой человек.

      – Расскажите, где вы его видели.

      Его очень насмешила сцена в камере казанского мирового судьи Колонтаева, где я впервые увидел человека, описанного мною под именем Кувалды.

      – Белая кость! – говорил он, смеясь и отирая слезы. – Да, да – белая кость! Но – какой милый, какой забавный! А рассказываете вы лучше, чем пишете. Нет, вы – романтик, сочинитель, уж сознайтесь!

      Я сказал, что, вероятно, все писатели несколько сочиняют, изображая людей такими, какими хотели бы видеть их в жизни; сказал также, что люблю людей активных, которые желают противиться злу жизни всеми способами, даже и насилием.

      – А насилие – главное зло! – воскликнул он, взяв меня под руку. – Как же вы выйдете из этого противоречия, сочинитель? Вот у вас «Мой спутник» – это не сочинено, это хорошо, потому что не выдумано. А когда выдумываете – у вас рыцари родятся, всё Амадисы и Зигфриды…

      Я заметил, что доколе мы будем жить в тесном окружении человекоподобных и неизбежных «спутников» наших – все строится нами на зыбкой почве, во враждебной среде.

      Он усмехнулся и легонько толкнул меня локтем.

      – Отсюда можно сделать очень, очень опасные выводы! Вы – сомнительный социалист. Вы – романтик, а романтики должны быть монархистами, такими они и были всегда.

      – А Гюго?

      – Это – другое, Гюго. Не люблю его – крикун.

      Он нередко спрашивал меня, что я читаю, и всегда упрекал меня за плохой – по его мнению – выбор книг.

      – Гиббон – это хуже Костомарова, надо читать Момсена – очень надоедный, но – солидно все.

      Узнав, что первая книга, прочитанная мною, – «Братья Земгано», он даже возмутился.

      – Вот видите – глупый роман. Это вас и испортило. У французов три писателя: Стендаль, Бальзак, Флобер, ну еще – Мопассан, но Чехов – лучше его. А Гонкуры – сами клоуны, они только прикидывались серьезными. Изучали жизнь СКАЧАТЬ