Царапины на пустой бобине. Восьмистишья. Александр Петрушкин

Чтение книги онлайн.

      Едва ли этот вещный мир – был обращён, как в человека,

      в сухую тварь без слова, и моргают птичьи слайды света…

      О, бычья радость изнутри, из ноября строгая лодку

      меня везёт, а снег гудит, что телеграф – верно это:

      я выхожу в простуды двор и горлом становлюсь бутыли,

      в которой тварью зарождён, чтоб стало всадников четыре,

      и ты моё лице сотрёшь в своём лице, и жажду выльешь

      во флягу снега, что суха, которой выживешь и выйдешь.

      Нет никаких обид – всё сочтено

      В полете жужелиц холодных и – прекрасно,

      Что не спешишь, не говоришь, ино-

      Язычно промолчав, что неопасно

      Стать ангелом подводным, через свет

      В полёт шагнуть и падая к коленям

      Твоим присесть, и слышать то,

      Как смотрят на тебя её олени.

      Так вот, пойми, что нас с тобою нет,

      а свет, который этой амальгамы

      минует зеркало и зрение – не свет,

      а маятник внутри иглы и ткани.

      И мы, взойдя, как птаха из зерна,

      лес прошиваем лапой – водянистый,

      как трепетная жаба, что жирна

      или в язык отмерена сгуститься.

      Город предстанет невидимым. День ото дня

      не ототрешь, но возможно припомнишь меня:

      даже не контуры – шорох травы к сапогам

      дымом приклеен, как выдох [к] холодным саням

      тем, что пейзажи вокруг режут словно бы хлеб.

      нет никого, ничего – кто щебечет в просвет,

      в окно человека, когда вокруг падает лев,

      сани скрипят и въезжают в натопленный хлев?

      Я пережил здесь смерть

      свою, как эта дева,

      лежащая в садах,

      касающихся чрева

      всех насекомых божьих,

      живущих у огня…

      О, родина, как смерть,

      не покидай меня!

      Окажется воздух кессонным,

      прошитым, как жабры стрижей,

      сшивающих нашу природу

      с разрывом, мерцающим в ней.

      И, слушая наших качелей иголку,

      на входе в золу, надеюсь,

      что голос негромкий

      свой вынесу, коль не спасу.

      Осень, состоящая из пауз,

      множится, как дочери мои,

      до сугробов и не задержаться,

      ожидая жирной хвойной мглы.

      И двоенье осени признавши,

      наблюдая СКАЧАТЬ