Туркменский алабай и среднеазиатские овчарки. Игорь Александрович Мелик-Фарамазов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ две ступеньки были для меня высоки. Летом босым по земле и песку нужно было передвигаться быстро, чтобы не обжечь ступни, а перебегать асфальтированную дорогу быстрее, максимально быстро. Соседские дети – туркмены поделились своим медицинским опытом: летом ранки и порезы нужно посыпать придорожной пылью. Но это не пыль, это мелкий светло – желтый песок, настолько прожженный солнцем, что я не знаю ни одного случая заражения или гангрены: ультрафиолетовые лучи выжгли все вредное. А возможно препараты из аптечек наших матерей и наказания за самолечение были действенней ультрафиолета …

      И собаки. Очень большие, громадные. Но я отлично помню, что никогда не испытывал ни малейшего страха перед ними. Два наших кобеля, Малай и Серый, представлялись мне никчемными, наглыми и грубыми. В возрасте 4 – 6 лет я ощущал себя человеком, а это были в моем понимании всего лишь собаки. Но собаки не считались со мной как с человеком, они не раз спихивали меня с крыльца, бесцеремонно отбирали у меня печенье или бутерброды с маслом. И это делалось ими со спокойной уверенностью. Я отчетливо помню, как часто в раздражении пытался ударить алабая ладошкой по мясистой харе, но никогда мне это не удавалось, ни разу, реакция алабая просто несравнима с реакцией ребенка, и это раздражало меня еще больше. Отняв у меня и съев очередной кусок хлеба с маслом, собаки теряли ко мне всякий интерес. Реваншистские попытки бросить камень в собаку тоже были неудачными: на близком расстоянии ближний из двух псов чуть толкал меня плечом или бедром и я падал, а с дальнего расстояния они уклонялись от камня. Но все это происходило, если во дворе не было моих отца или деда.

      Мог ли я тогда знать, что много лет спустя мои собаки так же будут отбирать лакомства у моих детей, предварительно убедившись, что я не вижу грабежа?

      В общем, кобелей я не любил, они только раздражали меня, но другое дело Альфа! Я обожал эту собаку и как полагал, Альфа меня очень любила. Просто Альфа, слово “сука” для 4 – 10 летнего ребенка было ругательным. С Альфой я щедро делился печеньем, приворовывал для нее продукты из холодильника, во время разделки мяса на веранде клянчил у мамы или у бабушки кусочек мяса или косточку для нее. Несколько раз я видел, как Альфа рычит и гонит Малая и Серого и те позорно отступают. Я знал, что когда Альфа на крыльце веранды, то кобели не подойдут, Альфа не потерпит конкурентов в искусстве попрошайничества, поэтому то я и считал Альфу символом храбрости и отваги.

      Но самое главное – щенки Альфы. Даже дядина мелкокалиберная винтовка не шла с ними ни в какое сравнение.

      Затем был переезд нашей семьи в Узбекистан, в Самарканд, и здесь всегда были средне – азиатские овчарки, но с начала нашего переезда и до 1994 года не было такого года, чтобы я не гостил в Мары у своей родни три – пять дней или месяц, а то и несколько раз в году. Я никогда не был в пионерском лагере, позже никогда не ходил с друзьями в горы и не ездил на воскресные пикники “за город”. А в Мары всегда находился час – другой, чтобы родственники или друзья показали очередного алабая. Но самое главное – поездки на пастбища и в пески. Брат моего отца – дядя Миша, работал в обл. агропроме начальником одного из отделов и просто обязан был время от времени посещать пастбища. Иногда дядя планировал поездку в пески так, чтобы это совпало с моим приездом. В Туркмении не говорят “пустыня”, здесь говорят “пески”. И это действительно пески, одни бескрайние пески.

      В возрасте 8 лет, в Теджене, на богатой туркменской свадьбе, я впервые увидел собачьи бои. Здесь принято в начале свадьбы показать гостям 2 – 3 собачьих турнира, занять гостей. Это не бой насмерть, не кровавое шоу, а один из способов развлечь гостей. Зрелище это оказалось для меня настолько сильным, что, наверное, я испортил настроение отца и дяди. Как и зачем я буду сидеть на этой свадьбе, если здесь три пары таких алабаев? После таких впечатлений я большую часть ночи провел возле собак, правила приличия были забыты, но мне прощали мои чудачества.

      Дом с большим индивидуальным двором, где можно содержать 2 – 3 собаки, я приобрел и перестроил лишь в середине 90х, до этого у нас был двор общего пользования на семь семей, т.е. семь домов в одном дворе. Сарай с фасадной частью из сетки – рабицы служил неплохим вольером, и, живя в общем дворе, я умудрился содержать 1 – 2 собаки. Много раз я доращивал лучших щенков до 4 – 8 месяцев, дарил друзьям, отдавал в “хорошие руки” и даже пристраивал охранниками на предприятия.

      Однажды священник самаркандской церкви спросил меня, имея ввиду собак: “Зачем Вы это делаете? За что Вы их так любите”? Священник улыбался, вопрос был дружеским, я отшутился, но факт: просто мне было нужно, чтобы они были на свете. Если бы мне предстояло жить долгое время на изолированной территории, в степи, в горах или на необитаемом острове, то я предпочел бы, чтобы моим товарищем и единственной живой душой рядом был Алабай, а не человек. И это не только вопрос безопасности существования.

      Сорок, тридцать лет назад многие считали мое увлечение чудачеством еще и потому, что это всего лишь “азиат”, местная порода, которой хватает в наших краях. Вот если бы это были немецкие овчарки, доги или ризеншнауцеры!…

      В СКАЧАТЬ