Традиционализм и реформизм в советском политическом пространстве: формы и функции (1953–1991 гг.). Н. В. Стариков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ устройства социально однородного общества, ликвидации граней между классами, устранения различий между городом и деревней.

      Дихотомической асимметрии соответствует распознавание «своих» и «чужих», узнавание и неузнавание. Recognition/ misrecognition, connaissance/meconnaissance – основные понятия теории идеологии Л. Альтюссера, по мнению которого функция идеологического узнавания есть «одна из двух функций идеологии как таковой (ее обратная сторона – это функция неузнавания)»[37]. Идеология функционирует так, что среди индивидов она «рекрутирует» субъектов или «трансформирует» индивидов в субъекты. В этом плане традиционализм как доминантный спектр четко «узнавал» лица врагов и друзей Советского Союза, твердо ориентировался в выявлении «левой» и «правой» части пространства. Традиционализму в большей мере, чем реформизму, соответствовала конспиративистская ментальность.

      Модификационная адаптация 1950-х гг. вынужденно меняла многие структуры, объекты, включая формат Коминформа – детища Сталина и Жданова, а с ним и конспиративистскую ментальность – преграду переменам в социополитической и идеологической сферах[38]. Субъектно-деятельностный подход к изучению политического менталитета позволяет выделять конспиративистскую ментальность как самостоятельный уровень субъектности. Бинарность конспиративистской ментальности[39]обусловлена тем, что ее неосознанные структуры – более устойчивые образования, менее подверженные изменениям. Осознанные структуры политического менталитета, наоборот, более динамичны и склонны к диверсификации. Это можно подтвердить сравнением конспиративизма Коминформа и мифосимволики советского Торжества, когда в идеологическом осмыслении, гражданском прочтении и общенародном восприятии «чужое» представлялось иначе, нежели в повседневной практике (800-летие Москвы, 70-летие Сталина и др.). В этом проявлялась амбивалентность образа внешнего врага: функциональный для укрепления внутренней интеграции, политической однородности и социетальной идентичности, он оказывался дисфункциональным для современности, требующей терпимости и культурного многообразия. С очевидностью это продемонстрировал Фестивалитет 1957 г. При этом традиционалистское конструирование образа врага по-прежнему осуществлялось посредством формирования враждебных представлений об Они-группах и исходящих от них угрозах, что связывалось с потребностями формирования внутригрупповой идентификации Мы-группы.

      Когда говорят о политических координатах, не забывают о зрении. Анализ политического контекста «партийного зрения»[40]выявил жесткость дихотомии слепоты/зрения применительно к 1920-1930-м гг.: факт видения/невидения становился в то время политикой. Политическое зрение как визуальный протез власти в разных формах и воплощениях выявляло связь советского бытия с улучшением зрения. Отсюда метафора о советской власти, открывшей людям глаза на мир прошлого и настоящего. СКАЧАТЬ