Автора пристрелить!. Александр Николаевич Лекомцев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ синеглазая со счастьем и одновременно с едва заметной печалью во взоре. Оба при портупеях, с маузерами в деревянных кобурах и шашками на ремнях. Романтика революции захлестнула и её.

      Вероятно, философия Великого писателя и анархиста, со своей человеческой и своеобразной христианской моралью, Льва Николаевича Толстого сделала своё дело. И Юлия всей душой и трепетным сердцем приняла революцию, приехав сюда, на Дальний Восток, из относительного питерского благополучия бороться за счастье народа. Правда, она, как и представители других политических партий и группировок, не интересовалась у крестьян, рабочих и разночинцев, нужна ли им такая кровавая «забота» о них. Но тот, кто верит, тот и на коне.

      Да, этот отряд был небольшой частью того, довольно многочисленного воинского соединения, которым командовал незабвенный анархический атаман Яков Тряпицын, которого расстреляли красные на огородах села Керби (ныне и уже давно посёлок имени прославленной лётчицы Полины Осипенко). Конечно же, Тряпицын был не из тех, кто заседал в Губкомах и прочих советских учреждениях, грозящим вскоре в большом количестве появиться и Дальнем Востоке России. Яков воевал за «свободу народа» и «крестьянское счастье».

      Писатель Рында, Роберт Борисович, разумеется, понимал, что смысл слова «счастье» Плотов трактовал по-своему. Примерно, так же, как и он, считало и подавляющее число анархистов. По-разному относились и относятся к личности того же Тряпицына, характеру, революционной миссии российские (да и зарубежные) историки и литераторы. Одним словом, что было, то было, и пусть многое покрыто мраком… Возможно, так лучше, во всяком случае, выгоднее для очень и очень исковерканной и не совсем понятной российской летописи – не знать… не понимать.

      Правой рукой Юлия Фолина, сидящая верхом на белой кобылице, держала поводья, а левой поглаживала густую гриву боевой четвероногой подруги. Юлия нежно и с любовью глядела на Плотова.

      – На западе России, да и в Сибири, Пашенька, гражданская война давно закончилась, – сказала она задумчиво – а тут, на Дальнем Востоке конца и края её не видно. Вот такой нынче у нас 1922 год.

      – Славная моя, Юленька, как ни крути, в одну постель мы с тобой ляжем. В одну! Вслед за нашим славным атаманом Тряпицыным. Эта постель могилой называется. Скорее всего, и могилы-то не будет. Зароют нас большевики, как собак, в какой-нибудь таёжной канаве – и всё! Совсем скоро, не пройдёт и четырёх часов – на приисках будем, в селе Керби. Там нас уже краснопузые ждут. Вот так-то, моя дорогая, начальница штаба уже не многочисленного анархистского отряда, а жалких его остатков.

      – Как я их ненавижу, большевиков этих!

      – А мы ведь с тобой, Юлька, меньше года тому назад в красных ходили. Да ведь и по бумагам у них и ныне числимся, как и покойный наш атаман Яков Тряпицын. Царство ему небесное. Но теперь ты их ненавидишь. Ах, Юлька, Юлька! Ненавидеть надо было главного врага… с его дьявольской идей. Обидно очень, что там ведь, среди большевиков, СКАЧАТЬ