Петр III. Загадка смерти. Олег Иванов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ великого князя утверждает, что именно болтливость Петра Федоровича привела к тому, что в обществе узнали о его замысле уничтожить гвардейские полки²¹³. Екатерина подтверждает это: «Он не скрывал почти ни одного из своих проектов»²¹⁴.

      Теперь следует особо сказать о карауле. Чему должен был помешать он, не оставлявший Петра Федоровича одного даже при отправлении им естественной нужды? Побегу, агитации среди солдат или самоубийству? Вполне вероятно, что офицеры получили от Н.И. Панина наставления в духе изложенных им в инструкции для караула у Ивана Антоновича. В пункте 3 этой инструкции говорилось: «В покое с ним в ночное время ночевать вам обоим, а днем может быть с ним и один…»²¹⁵ А. Шумахер сообщает о заключении свергнутого императора следующее: «Окно его комнаты было закрыто зелеными гардинами, так что снаружи ничего нельзя было разглядеть. Офицеры, сторожившие императора, не разрешали ему и выглядывать наружу, что он, впрочем, несколько раз, тем не менее, украдкой делал. Они вообще обращались с ним недостойно и грубо, за исключением одного лишь Алексея Григорьевича Орлова, который еще оказывал ему притворные любезности…»²¹⁶ Шумахер упрекает Орлова, что он не выпустил Петра Федоровича в сад погулять. Но кому нужны были проблемы, если бы он предпринял попытку убежать или прибегнуть к помощи солдат, отдавая им приказы, как император?

      В этом письме стоит также обратить внимание на то, что Петр Федорович собирается отбыть в Германию, а не как сообщают другие источники – в Голштинию. Но в Германии главное лицо – Фридрих II, союзник Петра Федоровича, там же русская армия. О чем думал свергнутый император, когда писал это слово; не проговорился ли он по старой своей болезни – болтливости? Но для Екатерины подобное перемещение бывшего императора не могло быть приятным.

      И наконец, что касается «хождений по комнате», Петр Федорович говорил истину; и сама Екатерина II в своих «Записках» сообщает: «…Он никогда не садился, и нужно было ходить с ним взад и вперед по комнате[55]; ходил он скоро и очень большими шагами; было тяжелым трудом следовать за ним…»²¹⁷

      ПФ2

      «Если Вы решительно не хотите уморить человека, который уже довольно несчастлив…» – это написать мог, по нашему мнению, только человек, ограниченный в своих действиях и, скорее всего, арестованный. Как можно на расстоянии уморить свободного? Писавший признает во всем волю Екатерины, ограничен ею: и в возвращении ему Воронцовой, и в предоставлении ему свидания, и, наконец, самое главное – он признает правление Екатерины, говоря об «одном из величайших милосердных дел Вашего царствования»!

      В письме нет ни слова об отъезде в Голштинию, ни о Гудовиче, о чем шла будто бы речь до его ареста и что было, возможно, одним из условий его добровольной сдачи (которые упомянуты в ПФ1). Петр Федорович со всем, кажется, смирился. Он просит только об одном, вернуть ему Воронцову – «мое единственное утешение». СКАЧАТЬ