Путеводитель по «Дивному новому миру» и вокруг. И. В. Головачева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ по заказу «Вестминстер газетт». В ней Хаксли сообщает, что испытал скуку, слушая Римского-Корсакова и Мусоргского. Похвалы удостоился лишь Стравинский. Скорее всего, Хаксли побывал на представлении «Весны священной» в Лондоне в июне 1921 г. в Квине-Холле. Такой вывод можно сделать на основании заключительного абзаца статьи: «Цивилизованному человеку дитя природы неизменно кажется весьма привлекательным созданием <…>. Русские ввели варвара в искусство <…>, и вот он исполняет дикие пляски под аккомпанемент поствагнерианского оркестра».[45] Вполне возможно, что именно впечатление от балета Стравинского легло в основу его новой характеристики русской музыки, которая, как ему казалось, построена на «диких варварских ритмах» (wild barbaric rhythms)[46]. В той же статье Хаксли говорит о том, что русскому народу в принципе присуще стремление к варварству, к примитиву: «Русские заставляют нас уважать такие качества, как упорядоченность и интеллектуальность <…>. Русская революция всего лишь открыла притягательность варварства»[47]. Критические тексты Олдоса Хаксли 1920-х гг. выявляют его убеждение, довольно неожиданное для писателя, при участии которого развивался английский модернизм: эстетика примитива противостоит не только традиционной классической культуре, но и всему тому, что подразумевается под словом «цивилизованность». Бинарная оппозиция «варварское» – «культурное» на долгие годы определила мировоззрение Хаксли, его эстетические пристрастия и сферу его интересов. Регулярное обращение писателя к теме большевистской идеологии и эстетики объясняется тем, что, как это ни странно, он полагал, что их влиянием, в частности, объясняется торжество модернизма, точнее, авангарда[48].

      Итак, экзотичность русской культуры и зверства большевиков получают у Хаксли единое объяснение: в основе русской души лежит варварство. Нельзя не отметить радикальность и однобокость подобной оценки. История неизменно демонстрирует варварство революционной толпы вне всякой зависимости от ее национальной окраски – русской, французской или украинской. А диктатура, зачастую сменяющая анархию, завершает период эйфории. Смирительная рубашка нового режима оказывается верным средством от «скуки» и избавлением от экзистенциальной растерянности.

      Ил. 5. Обложка французского издания «Нового средневековья» Н. Бердяева

      В 1927 г. Хаксли прочитал Un Nouveau Moyen Age (1924), французский перевод книги Николая Бердяева «Новое средневековье»[49], которую философ начал писать в России, а закончил в Берлине в 1924 г. Философский сборник статей Бердяева мгновенно обрел не меньшую популярность, чем «Закат Европы» О. Шпенглера. Английский перевод появился лишь в 1933 г. (The End of Our Time)[50]. Однако именно из французского перевода Хаксли взял текст эпиграфа своего главного романа «Дивный новый мир» (1932):

      Les utopies sont réalisables. La vie marche vers les utopies. Et peut-être un siècle nouveau commence-t-il, un siècle où les intellectuels et la classe cultivée rêveront aux moyens d’éviter les utopies et de retourner à une société non utopique moins “parfaite” et plus libre[51].

      В русском переводе эпиграфа СКАЧАТЬ