Как я выступала в опере. Екатерина Поспелова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на улице, потому что набито везде было – полна жопа огурцов.

      Выходит сам хозяин, весь в мыле, и кричит:

      – Вам чего? Вас сколько? Ждать будете?

      А я до этого в словаре посмотрела, как будет «устрицы» по-французски и кричу сквозь пение уличных музыкантов, стук барабанов и клики толпы:

      – Уитр! Уитр! (huître).

      Но из-за шума мое прекрасное грассированное «Р» на конце до хозяина не долетело, и он решил, что я кричу «Уит» (huit), то есть, что, мол, восемь нас (хотя было пятеро).

      Вот он разгреб толпу там, у себя внутри кабачка, выпроводил каких-то уже совсем никаких, чтоб нас восьмерых посадить, выглядывает и кричит:

      – Уит! Уит! – и рукой манит.

      Мы заходим: два диванчика. Накурено, дым коромыслом.

      Хозяин говорит:

      – Так чего заказывать будете?

      А я:

      – Уитр! Уитр!

      А он:

      – Да я понял, что вас восемь, а чего, типо, жрать-то будете?

      А я:

      – Уитр! Уитр!

      Тут он понял и закричал:

      – Оляля! Хахаха!

      Потом он нам объяснил, куда, в какие толстопузые и элегантные кварталы надо идти, чтоб вкусить «уитр».

      Но мы уже так устали ждать, что согласились на гамбургеры и пиво.

      Глеб Геннадьич выходит в астрал

      Хороших родителей важно слушаться в детстве. А в юности – не слушаться.

      Родители устроили нам с первым мужем поездку в Париж в лето после свадьбы. Все оформили, купили билеты, отстояли очередь за валютой где-то на улице Правды (по шестьдесят семь рублей доллар) и сговорились, где будем жить. У нас в Париже жила старенькая вдова моего троюродного белоэмигрантского дедушки, польская еврейка из Лодзи, уехавшая еще задолго до войны от польского антисемитизма. Сам дедушка работал всю жизнь маляром на каком-то предприятии у богатого еврея. Тот уехал в Америку от немцев и на время войны поручил свой чудесный дом дедушке, а потом – так и просто подарил, за то, что дедушка сберег его какие-то дела.

      Вот туда-то мы и должны были попасть через сколько-то там часов в поезде. Но не тут-то было!

      Как только растроганные лица всех родителей (а они очень подружились) уплыли с синими платочками налево, появился какой-то обязательный демон-искуситель и рассказал нам, что мы можем выходить, где нам заблагорассудится, компостируя билет, а потом, по этому же билету, продолжать поездку.

      «Уууу!» – сказали мы и стали строить планы.

      В результате мы сошли уже в Варшаве и провели два дня у знакомых в частном доме. Дядя Анжей был антифашист и когда-то бежал по канализационному коллектору во времена Варшавского восстания (про это есть фильм у Вайды). Тетя Анна работала архитектором, как и муж, а с сыном Янеком мы тусили напропалую, удивляясь, как это он говорит продавцу хот-догов: «Подюжее» – про кетчуп: это так свободно выглядело, по-европейски.

      Потом мы сели в электричку и с пьяными поляками, в разговорах, доехали до Берлина, где жил знакомый отца мужа, профессор-славист. С первого взгляда он был просто душка, сгреб меня в охапку, как родную СКАЧАТЬ