Корабли и люди. И. Г. Святов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ отвечаю я. Оказывается, у Николая Михайловича основной способ проверки деловых качеств подчинённых было предоставление самостоятельных действий в трудной ситуации.

      Далее до Благовещенска мы дошли без приключений. Правда, рулевые были хорошо подготовлены к держанию корабля на створе. Мне приходилось часто стоять на вахте с рулевым Козорезовым. Он умело брал угол упреждения против течения, чтобы не сносило корабль с линии створа. Рулевой стоял на штурвале в рубке, ему с мостика команды вахтенного начальника передавались по переговорной трубке.

      Как-то, отдавая команду на руль с папиросой во рту, я нечаянно выронил её горящей, и снизу раздался голос Козорезова: «Спасибо, товарищ вахтенный начальник!» – и по трубе заструился дымок. Впоследствии я учёл это и для поощрения рулевого частенько подкидывал ему зажжённую папироску. Командир похвалил меня за точное держание корабля на створе.

      В Благовещенске мы стояли у пристани три дня. Службу на стоянке несли следующим образом: на корабле оставались старпом или командир, остальной командный состав вместе с очередной сменой команды увольнялся на берег в город.

      Как-то возвращаюсь с берега к полуночи: мне приходилось заступать на вахту-«собаку» (так называлась у моряков вахта с полуночи до четырёх часов утра), и не обнаружил корабля на пристани. Судно из-за волны и ветра отошло от пристани и стало на якорь посредине Амура.

      Что делать? Опаздывать на вахту не полагалось. Я забежал на берег вверх по реке метров на двести, разделся, прикрепил одежду ремнём к голове и поплыл к трапу корабля. Ровно с последней двадцатичетырёхчасовой склянкой я подплыл к трапу, оделся и сменил стоявшего вахтенным начальником Павла Дмитриевича Деревнина.

      Утром снялись с якоря и пошли вверх по Амуру. Подходя к Большому Хингану, обнаружили, что скорость хода значительно уменьшилась, а скорость течения увеличилась. Горы Большого Хингана сужают берега, и Амур становится быстротечным. В темноте решили стать на якорь. Отдали левый якорь. Не держит! Пятьдесят метров якорь-цепи не держат! Корабль сносит течением.

      Поднялись наверх, снова отдали якорь. Не держит, хотя вся якорь-цепь стравлена до жвака-галса. Что за чёрт?!!! Отдаём второй, правый, якорь на пятидесяти метрах цепи. Задержались! Оказалось, что боцман решил сменить буйреп левого якоря, взял трёхдюймовый[5] смоляной трос, прикрепил к якорю, а сам трос намотал восьмёркой на кнехт. Когда отдавали якорь, он повисал на буйрепе и травилась только якорь-цепь. Поэтому течение и сносило корабль.

      Идём выше. На середине реки ход совсем стал малый. Подошли под самый берег, и только там, на меньшем течении, чем на стрежне, корабль стал продвигаться, и то не очень быстро. Потом мы увидели, что посреди реки плывут стога сена, деревья и дома…

      А дело в том, что лето было жаркое. Снег в горах стал быстро таять, вода в Ононе, Шилке и Аргуни резко поднялась, что отразилось и на Амуре. В районе Хингана она поднялась на двенадцать метров выше ординара. СКАЧАТЬ