Миллион с Канатной. Ирина Лобусова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ шеей. Старик-возница, такой же потрепанный и жалкий, как и его гужевой транспорт, тяжело вздыхал при каждом порыве ветра и что-то печально бормотал себе под нос. Им стоило бы оставаться дома в тепле – двум старикам, попавшим в бушующий водоворот жестокой жизни. Но беспощадность голода гнала обоих вперед – под хлесткие струи холодного осеннего дождя.

      – Скорее, пришпорь клячу, старик. А то к утру так доберемся! – Грубый, резкий голос одного из пассажиров пролетки ударил в спину извозчику, заставив вздрогнуть обоих – и старика, и клячу.

      В пролетке сидели трое – двое мужчин в черных кожанках с застывшими, суровыми лицами, привыкшие командовать людьми, и такой же, как возница, жалкий старик в соломенной шляпке-канотье. Эта соломенная шляпа была сломана сразу в нескольких местах. Когда-то давно, на заре его юности, в этой шляпе он шиковал в уютных кафе на Николаевском бульваре, поправляя гвоздику в петлице модного сюртука и строил глазки темпераментным южным барышням. Когда-то давно, когда было шампанское в уютных кафе и спокойствие, и ароматные круассаны, и хрустящая свежая утренняя газета, и счет в банке… Когда-то давно, когда жизнь была беззаботной и яркой, как модный цветок в петлице… Но вихрь прошелся по уютным кафе, уничтожил и шампанское, и барышень в кружевах, и цветы. Завертев, сокрушив и выбросив на обочину жизни в поломанной шляпе из французской соломки – единственной свидетельницы давно ушедшего прошлого.

      Сжавшись от окрика пассажира, возница глухо пробормотал себе под нос:

      – Скоро только кошки родятся, халамидник! – а вслух подобострастно и как бы извиняясь произнес: – Так шторм на море… Известное дело… Трудно к молу будет спускаться.

      – Тебя никто не спрашивает, урод! – В голосе прозвучала плохо сдерживаемая ярость. – Клячу пришпорь, кому сказал!

      А дальше раздался звук, который хорошо был знакóм и кляче, и старику – резкий щелчок взведенного курка нагана. Вздрогнув, извозчик хлестнул лошаденку кнутом, и та изобразила, что затрусила чуть быстрей, кое-как перебирая разъезжающимися в жидкой грязи копытами.

      Лошадь была настолько измучена жизнью и так стара, что даже не чувствовала ударов. Только у извозчика дрогнули губы, да скупая стариковская слеза одиноко скатилась из-под век, которую быстро высушил свирепый штормовой ветер.

      – Канатная, – второй пассажир ткнул старика в соломенной шляпе в бок, – говори куда!

      – Так известное дело… заводы здесь были… Дом самый длинный, с бараками… – Старик как-то очумело завертел головой по сторонам и затараторил: – А здесь было шампанское Редерер в ресторации мадам Рачковой. Помню, пивали всегда, как приходили до заводов с инспекцией. А заводы, а что заводы? Заводы работали всегда. Дым был столбом. Пенька валялась во дворе… Как солома.

      – Ты мне зубы не заговаривай, старый хрыч! – Первый, командир, даже не подумав снизить резкость тона, больно ткнул наганом в плечо старика. – Я тебя живо в чувство приведу, сволочь СКАЧАТЬ