Все прелести Технократии. Максим Волосатый
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Все прелести Технократии - Максим Волосатый страница 32

СКАЧАТЬ обе рюмки и удивленно посмотрел на них. Потом сообразил.

      – А, тощно, ты ж не можешь, – он пьяно расхохотался. – У тебя ж этой, как ее… глотки нет. Ну ничо, я за тебя выпью. А ты, ик…, порадуешься….

      Он резким движением влил в себя первую рюмку.

      – А потом расскажу чево, – просипел он и воткнул в рот вторую.

      Ветерок в голове сочувственно сощурился.

      Следующий (и последний) час «праздника» Барок встретил, сидя на полу и исполняя для «любимого соседа» какую-то песню. Тоскливые тягучие напевы мерно плавали по комнате, добавляя грусти этой пьяной ночи. Барок пел песню на незнакомом языке и сам плакал под ее грусть. Он не знал, откуда берутся эти слова. Он не помнил, откуда он взял эту мелодию. Но он пел. И плакал. Помня, что где-то далеко-далеко есть кто-то, кто может услышать эту, песню, понять ее и погрустить вместе с ним.

      За окном темная ночь все сильнее укутывала своим покрывалом дом, стоящий в лесу, и свет одинокой лампы, единственной горевшей в доме, был не в силах с ней бороться, понемногу отдавая тьме маленький яркий круг, в котором плакал о несбываюшемся мире невысокий человек с повисшими, нетренированными плечами. Праздник заканчивался….

      Пробуждение было жутким. Барок и забыл, что такое похмелье. Вернее и не знал. Как и многие другие явления в новой жизни, утренние страдания он ощутил, только столкнувшись с ними лицом к лицу. И так во всем. Спорт, еда, дом…. А что его ждет еще?

      Перемешавшись с диким отвращением к жизни, этот вопрос скрутил Барока и пинком выпихнул из кровати в туалет. Шатаясь на подгибающихся ногах, давая себе одну страшную клятву за другой (чтобы он… еще раз… эту гадость… да никогда в жизни… ни за что) Барок добрался до унитаза. Ой. Да уж…. Что он тут убирался позавчера, что не убирался….

      В его голове тут же вспыхнули события прошедшего праздника. Той его части, которая имела непосредственное отношение к событиям, произошедшим после того, как процесс пития был благополучно завершен.

      Барок как будто еще раз почувствовал, пережил, увидел воочию, что вчера было.

      Его рвало. Нет, не рвало. Он блевал. Блевал, выворачиваясь наизнанку. Хрипя, давясь и кашляя. Внутренности, казалось, все одновременно решили сбежать из терпящего бедствие тела. Плохо, ой плохо. Плохо было настолько, что Барок, наплевав уже и на безопасность, и на все свои страхи, даже отошел на некоторое время в сторону, отдав контроль над телом (а заодно и все ощущения) Рудольфу. Это было более чем жестоко и абсолютно нечестно по отношению к несчастному «соседу», но Барок никогда и не присваивал себе звание главного поборника справедливости. Не сумел отстоять свое тело – терпи теперь.

      Рудольфа трясло. Он сипел, плевался, пытался отжаться от унитаза непослушными руками, но выходило плохо. Едва отвалившись от белой урны, через несколько минут он вновь заглядывал внутрь, издавая утробные звуки. Барок, с затаенным ужасом наблюдавший за его страданиями, насчитал шесть подходов, прежде чем Рудольф (вот умница, зар-раза) придумал, как избавится от «почетной» должности блевателя. Оставив СКАЧАТЬ