Склейки. Наталья Лебедева

Чтение книги онлайн.

      – Что дальше? Я увидел… Эдика, увел тебя в кабинет, позвонил в милицию.

      – И все? Мы с тобой были там одни?

      – А ты не помнишь? Не помнишь, как шла, как приехали милиция и «скорая», как тебе делали укол… не помнишь?

      – Я не помню, Дима. Ничего. Почему-то.

      – Уже пришла уборщица. Я ее в студию не пустил, побоялся, что ей станет плохо. Аришка появилась почти сразу.

      – Аришка?

      – Шла читать утренние новости на радио. Диджеи – Серега с Егором… Потом – кто-то еще, я не помню. Почему ты спрашиваешь?

      – Кто-то надел на него наручники.

      Дима кивает.

      – Ты их видел? Видел?

      – Конечно, я их видел.

      – Их не было, когда я зашла. Я не видела ни рук, ни наручников. Их не было.

      – Они были, Оксанка, были точно! Это – первое, что я заметил! Откуда бы они появились, если почти сразу прибежали люди?

      – Я не знаю, Дима, не знаю…

      Он смотрит искренно и честно, словно и правда не мог увести меня в кабинет, а потом вернуться в студию и надеть для чего-то наручники на мертвое тело. В самом деле, для чего было надевать их после – так сильно после?

      На душе легче. Я целую Диму, мы целуемся долго и сладко.

      8 декабря, четверг

      Не успев войти, сразу слышу от Данки:

      – Коммуналку[8] сделаешь?

      – Сделаю, конечно.

      – Тогда бери Димку – и вперед. Дед уже обзвонился: волнуется, вдруг не приедем.

      Старая пятиэтажка, ветхая крыша, с которой никто не счищает снег. В квартире на верхнем этаже течет с потолков ледяная талая вода.

      Нас встречает дед, старый, но бодрый. У него умные глаза и военная осанка. Рядом – молчаливая жена, улыбчивая, невысокая и полная. Боясь упустить что-то важное, дед все время говорит, а она смотрит на него, ловит каждое слово, кивает и тихонько касается рукой его локтя.

      – Я звонил и в ЖЭУ, и еще… Просил их, просил: чините крышу! Хоть снег счищайте, если не чините! Никто, ни один не приехал!

      Обои в углу отходят пластом. Ржавые пятна по всей стене. Старый таз, звенящий от капели, вокруг – отсыревшие тряпки. В квартире бедно, но чисто, и если и пахнет старостью, то совсем слабо. Больше – стиральным порошком, мылом и молоком.

      – Анна Ивановна моя простужается, в больнице уже лежала, сказали: бронхит от сырости, беречь ее надо. Я стал было сам лазить, так она не дает…

      – Куда лазить?

      – На крышу, с лопатой. Веревкой обвязывался да чистил. А она ругается, боится, что упаду. Одну ночь не спит, вторую… Все думает обо мне. А я выбирай: бронхит у нее будет или инфаркт. Что делать? Звоню… по инстанциям. На старости лет стал интриган! – Дед иронически подмигивает, но ясно, что ему не до смеха. – Вот скажи, дочка: стал бы я им звонить, если б не возраст? Ни за что! Сам бы давно уж сделал все, стоял бы домик, как новенький! С ними разговаривать – позориться только.

      Жена бросает СКАЧАТЬ