Процесс исключения (сборник). Лидия Чуковская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что в часы, проведенные мною в роще, он чувствовал мое отсутствие – и от этого она сегодня такая затягивающая и мне так хорошо бродить. И думать – совсем не о нем. И даже не о вестях с того света.

      Я остановилась посмотреть на березы. Они стояли в сероватом дыму, а вверху серое было нежно окрашено розовым. Я оглядела небо – может быть, где-нибудь еще лучится заря? Нет, откуда же ей оказаться здесь среди бела дня! Я вспомнила блоковское:

      …Над тобой загорается вдруг

      Тот неяркий, пурпурово-серый

      И когда-то мной виденный круг.

      Читая эти стихи, я всегда удивлялась: почему пурпурово-серый? Откуда? Разве пурпурово-серый бывает в природе? И сегодня увидела розовеющие серые вершины берез.

      Отсюда я начала думать о Блоке, уже не о его русских березах, а о его русском пути, на котором он встретился со всеми нашими великими – с Толстым, с Достоевским, с Некрасовым, с Гоголем, – о том пути, который в России с небес поэзии неизбежно низвергает поэта на землю нравственности. За чертой горизонта, там, вдали, сходятся это небо и эта земля… Горе обретает там музыку, а песня – правоту.

      Недаром славит каждый род

      Смертельно оскорбленный гений.

      И все, как он, оскорблены

      В своих сердцах, в своих певучих…

      Это Блок.

      Я ж

      с небес поэзии

      бросаюсь в коммунизм,

      потому что

      нет мне

      без него любви, —

      сказал Маяковский, смертельно оскорбленный гений следующего поколения. Слово «коммунизм» означало для него справедливость, а без справедливости не могло быть ни любви, ни искусства, ни самого дыхания. Пути их похожи, как почти все русские пути, и концы похожи: земля, на которую оба они бросились с небес поэзии, разверзлась под ними пропастью и поглотила их.

      Я глянула еще раз на березы. Серое стало гуще, розовое померкло.

      Дома, у себя, я посидела возле трубы парового отопления, отогрела руки и ноги. И пошла к Билибину.

      Выйдя из своей комнаты, я нос к носу столкнулась с Векслером. Мне не понравилась та растерянная, даже чуть жалкая улыбка, которой он встретил меня.

      – Ну как? – спросил он. – Что это вас не видно? Вы на прогулку?

      – Нет, – ответила я, – я уже вернулась. Теперь иду навещать Николая Александровича.

      – А мне нельзя с вами?

      «Я иду слушать то, чего он при тебе не расскажет! – хотела я ответить. – Я иду слушать вести оттуда. Вести об Алеше с другой планеты. При чем тут ты? Это мне поверил Билибин, а тебя он не знает».

      – Доктор велел навещать его поодиночке, чтобы он не утомлялся, – придумала я. – У него был тяжелый сердечный приступ, вы знаете? Ему грозит инфаркт, при этом – второй. Сейчас с ним побуду я, а перед ужином вы зайдите.

      Векслер отошел, маленький, старый, не то поклонившись, не то пожав плечами.

      Я постучала.

      – Приветствую! – загудел он. – Вспомнили-таки СКАЧАТЬ