Колизей. Ян Вильям Сиверц ван Рейзема (А. И. Аргутинский-Долгорукий)

Чтение книги онлайн.

      Законодатель нем. В смысле суда поэм.

      Но уж не грезит Дельвиг, если ликует Брейвиг.

      Грёзам не чужд лекторий. Кто он, субъект историй?

      Ринулись вглубь имущей нашей сословной гущи.

      Ведомы – от апорий. Разум обсерваторий!

      Гении от политий? Господи, что творите!

      Не обойти загвоздки: Пушкин и Маяковский!

      Слава голубоглазым! Но и брюнетам – «Хея!»

      Истину не развею расовостью экстаза.

      И не себя жалею, лишь оттеняю фазу

      превозношенья Цоя. Так обязует Гойя!

      «Анатомичке снится, что оживают лица».

      Гению пригодится на повеленьях жизни.

      Море не за ворами. Так возгласили в хоре.

      Наше святое «Амен» гимнами лукоморий.

      И не распять в надзоре лагерных категорий.

      Схимникам на Фаворе – не пребывать в позоре!

      Реки, холмы, нагория. Но разнесётся – «Глория!».

      Наши поля и впадины. Океаном дадены.

      Но и свободомыслие! Робостью не исчислили.

      Смелые пали в битвах. Павших почтим в молитвах!

      Горестно не тщеславие. Viva, планетославие!

      Поэт – привидение миру в семье электрических од.

      Когда размещают клавиры, согласные пятятся вбок.

      Часов потаённая стрелка. Как будем её величать?

      Ах, боже мой, гадко и мелко! На автора криком кричать.

      Печальна озябшая груда, когда и Шекспир не манит.

      И Пушкина явное чудо давно истуканом стоит.

      Страдают укромные строки? Да он никуда не бежит,

      как школьник, забросил уроки и броситься в лужу грозит.

      Стесняться мгновений? Уроды! Жираф он. Не кенгуру!

      Лентяи выходят из моды. Не Бальмонт. Особо к утру.