Черные флаги. Ближний Восток на рубеже тысячелетий. Джоби Уоррик

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ странно, что человек, который столь открыто призывал противостоять врагам ислама, сам скромно устранялся от конфликтов. По наблюдениям Сабхи, когда тюрьму посещали следователи и агенты разведки, Макдиси вежливо приветствовал их, спрашивал, благополучны ли их семьи, чем приводил в смятение своих товарищей, пострадавших от рук посетителей. Он мог терпеливо объяснять надзирателям и тюремным служащим, почему они и их правительство – еретики, подкрепляя свои аргументы цитатами из Корана. Однако, сталкиваясь с вызовом, он часто отступал, признавая допустимость и менее строгих интерпретаций священных текстов.

      “Можно быть членом парламента и все же оставаться хорошим мусульманином”, – сказал он однажды Сабхе, предлагая нюанс, который, казалось, противоречил его главному тезису о том, что нетеократическое правительство есть зло. – Если кого-то избрали потому, что он хочет служить людям, то это хороший мусульманин. Но если этот человек верит в демократию, верит в законы, созданные людьми, то он неверный”.

      Макдиси, кажется, нравился этот молодой врач, который хоть и относился к светскому миру, был все же единственным в Аль-Джафре человеком с ученой степенью. Поворотной точкой в их отношениях стал день, когда во время посещения затерянной в пустыне тюрьмы заболела младшая жена Макдиси. Женщина страдала от обильных месячных, и Сабха принял ее в своей частной клинике в городке. Жест могли счесть оскорбительным – многие ультраконсервативные мусульмане не позволяли своим женам ходить на осмотр к врачам-мужчинам, – но Макдиси, кажется, был искренне благодарен. С тех пор доктора в тюремной камере встречали широкими улыбками.

      Но вежливость и интеллект – неважное оружие, если надо подчинить себе людей в месте, подобном Аль-Джафру. Макдиси нуждался в телохранителе. В лице Заркави он обрел безупречного помощника – человека, поразительным образом сочетавшего рабскую преданность с абсолютной беспощадностью. “Он очень жесткий, – с восхищением говорил Макдиси о своем номере два, – и он иорданец до мозга костей, человек своего племени”.

      Едва ли можно было представить себе двух людей, настолько непохожих друг на друга. Заркави был неспособен ни к теплоте, ни к оттенкам чувства. Человек со шрамом никогда не улыбался. Он не отвечал на приветствия тюремных служащих, не вовлекался в их болтовню. Если он и открывал рот, то изъяснялся на жаргоне отчисленного из средней школы подростка, росшего драчуном и мелким уголовником в одном из самых суровых районов Зарки. Со своей грубостью и отказом подчиняться общепринятым правилам он еще с детства прослыл антиобщественным элементом. Эти же его особенности помогли отполировать легенду, которая уже начинала бронзоветь вокруг Заркави на тридцать третьем году его жизни.

      Макдиси предпочитал тонкий мир книг и идей, а Заркави был чисто физическим существом, СКАЧАТЬ