В стране Вечных Каникул. Анатолий Алексин

Чтение книги онлайн.

      Ликующий голос массовика дяди Гоши помог мне овладеть собой. Накануне я попросил Деда Мороза: «Пусть всегда будет ёлка!» – и массовик вёл утренник по той же самой программе, что и вчера, не меняя ни одного слова. Поэтому ко мне он обращался во множественном числе: «Сейчас вы, друзья, подниметесь в большой зал!» И я поднимался. «Сейчас вы, друзья, посмотрите акробатический номер!» И я смотрел.

      Я был горд тем, что меня называют так уважительно: «Вы, друзья!» Мне очень хотелось, чтобы рядом очутился Валерик и услышал, с каким почтением обращается ко мне сам главный помощник Деда Мороза. Но потом я сообразил, что, если бы Валерик очутился рядом, тогда в обращении «Вы, друзья!» уже не было бы ничего удивительного: ведь нас и в самом деле было бы двое!

      Дядя Гоша был мастером своего дела: обращался ко мне в прозе и стихах, которые сочинял сам. Последнюю стихотворную строку он обычно не дочитывал до конца – он таинственно умолкал, чтобы рифму угадали сами юные зрители.

      В то утро дядя Гоша воскликнул:

      – Искусством! – угадал я.

      – Хорошо, хорошо! Тоже будешь поэтом! – похвалил меня дядя Гоша.

      И сразу начался концерт… Мне казалось, что песен и танцев в то утро было гораздо больше, чем накануне, потому что раньше они как бы распределялись на сотни юных зрителей, а в то утро доставались мне одному.

      И я был просто в восторге!

      «Все ребята сейчас сидят в классе, – радовался я, – зубрят, потеют у доски. А я – снова на ёлочном празднике, как их полномочный представитель, или, сокращённо говоря, полпред!»

      Для меня одного пели певцы, и аккомпанировали аккомпаниаторы, и танцевали танцоры. Потом артисты кланялись (тоже мне одному!) и ждали, пока я аплодисментами попрошу их исполнить что-нибудь ещё. Но я хлопать не торопился… Я на несколько мгновений задумывался, как бы размышляя над увиденным и услышанным, а затем уже аплодировал. Разным артистам я хлопал по-разному – одним погромче, другим потише, чтобы все видели, что у меня есть свой вкус и свои взгляды на искусство.

      Потом дядя Гоша вновь перешёл на стихи:

      Что значит…

      – Хором! – подхватил я.

      И мне действительно пришлось петь, потому что это входило в программу утренника. На несколько минут я даже пожалел, что со мной рядом не было, как вчера, других школьников и школьниц, потому что петь «хором» одному очень трудно. Особенно, если у человека такой ужасный слух, как у меня. Накануне голоса ребят как бы заслоняли собой мой голос, но в то утро заслонять было некому…

      И я запел. Песня была очень длинной, и я не мог остановиться посредине, потому что мне аккомпанировал целый оркестр. Всё шло по вчерашней программе, и поэтому, когда я наконец закрыл рот, зайцы, медведи и лисы захлопали мне очень громко, как и полагалось.

      А сам массовик опять перешёл на рифмы: