Полет в неизвестность. Сергей Трифонов

Чтение книги онлайн.

      – Я не призывался.

      – Как так? Как же вы генералом СС стали?

      – В 1915 году я добровольцем ушел на фронт. Проживали мы в Мюнхене. Там же я проживал все последующие годы.

      – Какими языками владеете?

      – Только немецким.

      – Партийность?

      – С 1926 года состою в НСДАП[4].

      – Убежденный фашист, значит?

      – Фашисты в Италии. Их лидером был Бенито Муссолини, а наша партия – партия национал-социалистов.

      – Нацистов, значит. Нам все едино: фашисты, нацисты. Все вы нелюди. И не рассуждать! – Майор повысил тон.

      За неполный час Баур ответил на все заданные майором вопросы, но подписывать опросный лист отказался.

      – Я не привык подписывать документы, которые не имею возможности прочитать на немецком.

      Раздраженный наглой выходкой военнопленного, майор засунул опросник в портфель, прошипев на прощание:

      – Ничего, морда фашистская, у нас быстро научишься. Мы тебе поможем.

      Придя в себя после операции и узнав об ампутации части правой ноги, Баур не впал в депрессию, как многие немцы, лежавшие с ним в госпитале и лишившиеся разных конечностей, не кричал от бешеной боли, не выл по ночам, не скулил перед медперсоналом, выклянчивая морфий. Он терпел. Его нижняя губа превратилась в кровоточащий кусок изжеванного мяса. Порой ему казалось, жизнь оставляла его, медленно, грамм за граммом, покидала искалеченное тело. Иногда, наоборот, жуткая физическая тяжесть наваливалась на грудь, шею, руки, душила, и казалось, будто дух его выскальзывал из этого кошмара, повисал в полуметре над ним и его, Баура, глазами наблюдал за мучениями, но глаза эти не выражали ни сострадания, ни жалости, ничего, просто наблюдали. Периодически приходя в сознание, Баур не вспоминал ни дом, ни семью, ничего того, что осталось там, в таком далеком довоенном и счастливом прошлом. Не думал он и о Гитлере, о службе в годы войны. Всякий раз мозг его включал картинку первого допроса во Франкфурте-на-Одере, во фронтовом госпитале для военнопленных. Молодые и красивые майор (потом подполковник) и его переводчица, лейтенант, угостившая Баура шоколадом и изюмом, все чаще возникали перед ним, а он с удовольствием беседовал с ними, не понимая, что это допрос. И эти слова майора-подполковника, как же он говорил? Ах, да, вот: «…Вас ждет нелегкая судьба военнопленного, которую обременят два обстоятельства: вы – личный пилот Гитлера, вы – генерал СС». И еще: «Рекомендую вести себя корректно и лояльно. Займитесь чем-либо. Вырезайте из дерева, клейте, вяжите, вышивайте, наконец. Делайте что угодно, но делайте». Эти слова русского контрразведчика лучше всякой анестезии действовали на Баура, помогали превозмогать чудовищную боль, заставляли думать и думать о способах преодоления унизительного положения военнопленного, мечтать об освобождении, о том, как он вновь вернется к работе, пусть инвалидом, пусть на земле, в учебном центре подготовки летчиков гражданской авиации, но обязательно вернется.

      Баур отчего-то верил в недолгий плен. Он надеялся СКАЧАТЬ