Остров Сахалин. Эдуард Веркин

Чтение книги онлайн.

      Работал до вечера. А ночью ударил шторм. Значит, Человек еще из ума не выжил. Может, он и собаку видел. Если тут на самом деле есть собака, то это очень хорошо. Ханы за нее горло перегрызут, но может, получится договориться. Сменять их собаку на нашу воду и морковь. Конечно, я не собирался ее есть, это глупо. Хотел попробовать натаскать ее на соболя. По слухам, на севере много его развелось, но без собаки не взять. Если…

      Так получилось, что и я стал думать о собаке, а шторм в это время развернулся. Залепил окна липкой водой, затряс стены, заволновал землю, я перебрался с кровати в гамак и покачивался, стараясь не слушать ветра, стонущего в жестяной крыше, и скрежета, доносившегося со стороны города. Завтра будет работы – ветер повалит небоскребы, построенные из мусора, перемелет трущобы и набьет ханов, и придется прицеплять к труповозу прицеп, а может быть, и давилку…

      Шторм – это хорошо. За каждого мертвеца выдадут по талону, а талон легко сменять на полкружки ячменя. Если повезет, наберу полмешка, ячмень можно запаривать или молоть и печь лепешки, можно прорастить и пережарить в солод…

      Но работы оказалось гораздо больше, чем я ожидал. Меня подняли утром, часа в четыре, – приехал оранжевый грузовоз береговой охраны, и злой водитель-поселенец сообщил, что все муниципальные служащие обязаны в течение часа прибыть в бухту в костюмах химзащиты, в противогазах и с оборудованием для утилизации. Я спросил – опять, что ли, лодка, но водитель ответил, что ночью «Мирный» сорвался с якорей, опрокинулся и выбросился на берег. Содержимое танков оказалось в воде, и вся гавань теперь похожа…

      Я примерно представлял, на что похожа гавань. На суп. Отправился будить Чека.

      – Я сдох, – отмахнулся он. – Сдох, обоссался и не поднимусь.

      – «Мирный» сорвался, – сказал я.

      Чек ожил. Сел на койке, заблестел глазами.

      – Сколько там? – спросил он.

      – Тысяч пятьдесят, – ответил я.

      – Прекрасно! Там весь берег, наверное, усеян! Это здорово! Слушай, давай и я пойду, а?

      Чек вскочил и стал натягивать кальсоны.

      – Вдвоем мы всяко больше наберем, – бормотал он. – Я еще ничего…

      – А тачка? – спросил я.

      – С тачкой еще лучше! – воскликнул он. – Ты будешь их вытаскивать, а я на тачке отвозить! Пшена поднимем! Я сто лет не ел каши!

      В глазах у него неожиданно проявился вполне трезвый разум, и я согласился.

      Стали собираться.

      Чек переключился на возможную пшенную кашу и стал вспоминать, как хорошо ее готовила мама. Он натягивал комбинезон и вспоминал вкус и цвет этой каши, ее густоту и рассыпчатость и то и дело добавлял, что единственное, чего не хватало в той каше до совершенства, – это немножечко свеженькой собачатинки.

      Он повторил про пшено и собачатинку так много раз, что меня затошнило, и я отправился греть двигатель труповоза.

СКАЧАТЬ