О бабушках и дедушках. Истории и рассказы (сборник). Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ посадках в детстве мы собирали на компот и варенье кислую дичку-алычу.

      – Нехорошее какое-то название: Затишье, – не обращаясь ко мне, в стекло вагона сказала она.

      Моя станция.

      – Почему?

      – Затишье бывает перед бурей.

      Здесь была буря, когда с неба сыпались черные плоды снарядов. Они вспахивали землю, сея вокруг ядовитые осколки-семена. Жители прятались в погребах. В мирных хранилищах солений, варений и домашнего вина они дрожали от страха, вжимаясь в земляной пол всем телом, закрывая руками голову: «Не меня! Пронеси. Убереги!»

      Поезд стоит одну минуту. Раньше стоял три. За три минуты бабушки и подростки успевали продать ведро яблок, слив, абрикосов или поднос пирожков. За минуту мало что можно успеть. На перроне унылая фигурка с красным пластиковым ведерком, наверное, полным «белого налива». Сезон. Издалека не разберешь: бабушка ли, дедушка. Крючок на низкой скамеечке.

      Идти мне далеко. На окраину поселка. Мимо пустующего в этот час рынка. Но в моей памяти этот рынок полон. В пять часов утра, по деревенскому времени, утро не раннее, вполне рабочее. Мясники рубят кровавую добычу, торговки перекладывают белые лусты нежного, почти воздушного сала. Терпкий запах петрушки, перья лука. Связки редиски. Насыпи овощей. Бидоны молока, сметаны. Молочницы в косынках. И я возле бабушкиных ног в толстых чулках, замотанная в две кофты по самый нос, потому что от утренней росы влага и зябь, грызу острую хрустящую редиску.

      Хлебный магазин. Голубой домик. Небесная краска. Облупилась. Окна забиты досками, грубыми крестами. Я бежала сюда с сеткой-авоськой, в руке слипались пятаки. И волновалась, смогу ли я выбрать хлеб. Какой предпочесть? Какой будет рада видеть бабушка? На какой мне хватит денег? А там только один вид хлеба на полках – белый ноздреватый кирпичик с коркой в подпалинах.

      Та самая улица. Шелковицы распустили косы. Земля усыпана черными кляксами. Когда набиваешь рот сочными ягодами, губы и руки как в чернилах.

      Самые красивые ворота на улице. Наши. Дедушкина гордость. Он заказал эти завитушки, этих жар-птиц, которые вызывали смех, недоумение, а потом и зависть всей улицы.

      Дедушку за глаза называли «чудиком», «профессором», а при встречах чуть ли не кланялись – герой войны, грудь в медалях, орденах. Он прихрамывал после ранения, иногда, если шел по делам, брал трость. Полированное черное дерево вызывало почему-то фантазии об индейцах, курительных трубках, Береге Слоновой Кости – все, что может привидеться в заурядной лаковой полировке малолетней девочке, начитавшейся Майн Рида и Фенимора Купера.

      Дедушка был странным. Он читал книги. Вся деревня на него удивлялась. В деревне, конечно, были школа и библиотека, но чтение оставалось детской забавой, бездельем, которое нужно перерасти, чтобы по-взрослому батрачить в поле. Это в дедушку Николая половина детей в нашем роду мечтатели.

      Осколок снаряда, засевший в легком, не позволял ему поднимать СКАЧАТЬ