Крест поэта. Валентин Сорокин

Чтение книги онлайн.

      Обуреваемая «французскими но отцу, грузинскими по матери генами», Галина Бениславская признается в момент досады и кризиса: «Так любить, так беззаветно и безудержно любить, да разве это бывает? А ведь люблю, и не могу иначе; это сильнее меня, моей жизни. Если бы для него надо было умереть – не колеблясь, а если бы при этом знать, что он хотя бы ласково улыбнется, узнав про меня, – смерть стала бы радостью».

      Но, порезавшись о быт, о личные драмы, свои и чужие, удивляется она: «Обозлился за то, что я изменяла? Но разве он не всегда говорил, что это его не касается? Ах, это было все испытание? Занятно! Выбросить с шестого этажа и испытывать, разобьюсь ли! А дурак бы заранее, не испытывая, знал, что разобьюсь. Меня подчинить нельзя. Не таковская! Или равной буду, или голову себе сломаю, но не подчинюсь».

      Не подчинилась. И Лев Осипович, политкаторжанин, увлек Галю: с ним настоящую суть поняла… И с одним ли Повицким?.. Не подчинилась. Клянясь – изменяла. Приобретая – утрачивала. Оправдываясь – виноватилась. А цветы вспыхивали и гасли. Жизнь вспыхивала и гасла.

      А 28 декабря 1925 года – телеграмма: «Москва, Брюсовский, дом Правды, 27, Бениславской МСК Ленинграда 103522 12 16 51 Сообщите Наседкиным Сергей умер – Эрлих». Телеграмма – почему Бениславской?..

      И – дневник Бениславской: «Да, Сергунь, все это была смертная тоска, оттого и был такой, оттого и больно мне. И такая же смертная тоска по нем у меня. Все и все ерунда, тому, кто видел его по-настоящему, – никогда не увидеть, никогда не любить. Жизнь однобокая тоже ерунда. И общественность, и все, все есть, когда существо живет, так, по крайней мере, для меня тогда расцветают все мои данные, все во мне заложенное. Малюсенькая „надеждочка“ осуществилась, но это непоправимо».

      Есенин погиб, а она: «…расцветают все мои данные, все во мне заложенное»… Чушь какая-то. Но нам ли ее осуждать? И осуждать ли?

      И – 25 июля 1926 года опять: «Лучше смерть, нежели горестная жизнь или постоянно продолжающаяся болезнь». Ясно? Понятно? «Очень даже просто!» Значит? Ау, уа! Погода во всех состояниях – думаете, и все тот же вывод! Ну, так… гоп, как говорится, а санатория – «это ж ерунда». Ну, отсрочили на месяц, на полтора, а читали, что лучше смерть, нежели. Ну так вот, вот…

      Сергей, я тебя не люблю, но жаль. «То до поры, до времени…» (писала СКАЧАТЬ