Крест поэта. Валентин Сорокин

Чтение книги онлайн.

      Похоронщики Сергея Есенина – похоронщики русских. Они и «бригадиры» их – сытые и жестокие христопродавцы, лакеи подачек, исайки, мелкие, неуловимые и прожорливые.

      Сидит Есенин на пляже в Америке. Дункан – с ним. Пожухлая, но активно сопротивляющаяся линянию Айседора. Встрепенется – юная. Земля и небо поладили – родили ее под мерцание зари, и первый вздох ветра закружил ее и понес в танце: выросла в музыке и движениях.

      А Сергею Есенину тошно. Холеные курортники. Холеные виллы. Холеные кушания. Песок – холеный. И ветер – холеный. Даже заря – холеная. Понурился. И золотые кудри рассыпались. Куда заехал? Кому нужен? О ком затосковал?

      Америка посылает в Россию куртки, штаны, шапки… Россию – раскогтили: не пашет, не сеет, не жнет. Врагов народа сыщики обнаруживают на безбрежных просторах. Врагов – уйма, веси – непромеряемые ни колесом, ни прибором… Угля, железа, алмазов – греби экскаваторами.

      А время бежит. Спицы мелькают. Телега погромыхивает. Паровоз дымом разбрасывается по рязанским луговинам и взгоркам. Бежит время. День – в день. Ночь – в ночь. Тошно.

      И слышит Есенин – не песок шуршит, не вода шумит, не Америка блаженствует, а Россия кричит: огненные пули свистят и листву на березах прошивают, а русская кровь у порога отцовского дома красным озером плещет. Домой – дрогнуло сердце. Домой – скорее.

      Ну и вернулся бы домой. Да… По вечерам – совы молчат. Мыши замирают. Зарево полыхает над Окою, и ни песен, ни молитв. Церкви – взорваны. А по хуторам – обелиски. Дешевые, заржавленные. Вместо детей – обелиски. Вместо стариков – обелиски. Мы уничтожены. На пирамидках – имена, фамилии, а люди-то где? Люди – в братских курганах…

      Вернулся Сергей Есенин – погибших считать, а их мать давно сосчитала и оплакала. И – вьюга белая ей помогла: воет и снегом заметает – глухо.

      Песок золотой. Жаркий. Виллы золотые. Браслеты и серьги из чистого золота. Золотая и бриллиантовая Америка нищим подает консервы и порошки… А за древним Константиново – звон топор? на белой вьюге скачет: мать поэта в лес за дровами пробилась, холодно.

      Стук. Стук. Стук. Взмахивает топором бабушка Татьяна. Взмахивает. Взмах – год. Взмах – год. Бежит время. А над могилкой Сергея Есенина, сына ее голубоглазого, белая вьюга метет или Айседора в белом платье танцует?

      А топор стучит. А в доме нетопленом – ледок в ведрах плавает. Лесник вдет. Грузный. Грозный. Чужой…

      – Кто там?..

      – Я…

      – А, ты, ты, поэта кулацкая мать? Запрещаю!..

      Зимой – дров не руби. Летом – СКАЧАТЬ