Моя ойкумена. Заметки. Дневники. Лирическая хроника. Владимир Берязев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и пьяными оргиями.

      Спасай свою душу, не оглядывайся назад, и нигде не останавливайся в местности сей…

      Не оглядывайся на коммунизм.

      Его не будет.

      Не оглядывайся на Запад.

      Он был проклят еще прежде

      Не оглядывайся на монархию.

      Она расстреляна в Ипатьевском доме.

      Не оглядывайся на историю.

      Это всего лишь руины, наполненные черепками.

      Не оглядывайся на литературу и искусство.

      Это лабиринты, полные призраков.

      Не останавливай взгляд на демократии.

      Оставь мертвым хоронить своих мертвецов.

      Прочь от всего этого.

      Дальше.

      Там впереди должна быть дорога.

      Княгиня Ольга не обращалась назад, принимая крещение в Святой Софии императорского Царьграда. А сын ее Святослав оглянулся и был уничтожен по просьбе своих же соотечественников на голодном промозглом днепровском острове всего в 100 верстах от Киева. И внук Ольги Владимир Равноапостольный решился не оглядываться. И стала Русь крещенной.

      И Алексанр Невский, приемный сын завоевателя Батыя, не глядел назад, на Великокняжеский престол, а видел впереди огромную державу, обращенную на Восток.

      И так на протяжении тысячи лет и до сего дня». («Сумасбродные мысли о выборе веры»)

      Оправдание путешествующего

      Ах, друг мой, Данила, опять ты называешь меня бродягой. Ну, какой я бродяга, я путник, пилигрим, я подданный дороги, шляха, тракта, я спешу от яма к яму с сокровенным посланием Хана-Алтая, молясь нашему покровителю Николе Чудотворцу, ибо кто ещё перед Небесами заступится за художника, кто ещё поддержит его в стремлении пройти до конца начертанный путь.

      Не могу больше месяца находиться на одном месте. Однако это не страсть, продиктованная страхом остаться один на один с собственными сомнениями, не фобия одиночества в мегаполисе, когда хочется скрыться от агрессивного равнодушия толпы в тихую заводь, мне представляется, моя кочевая суть иного свойства. Помимо гонки тщеславия, которая, как ни крути, влияет на образ жизни литератора, помимо насущной потребности подтверждать свой статус не только текстами, но и публичными выступлениями, меня всегда вело ощущение тайны. Детским сознанием, краешком зрения запечатлелась зыбкая граница физической материи, проницаемость видимого мира. Померещилось, поблазнило, поманило.

      Перемещаясь в пространстве я, по моему глубокому убеждению, осознанно или неосознанно стремлюсь поколебать хотя бы на ничтожную долю кажущуюся столь незыблемой завесу. Иногда мне кажется, что я просто подчиняюсь чьей-то воле, хотелось бы думать, что эта воля ангельская или не воля вовсе, а лишь добрая подсказка, так, по крайне мере мне казалось, когда я писал «Великую субботу»:

      Но всё ж, признаюсь, только на тебя

      Надеюсь, уповаю среди здешней

      душевной пустоты. Уже давно

      Я СКАЧАТЬ