У вас будет двойня. Как выживают родители близнецов. Мирослава Янина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ медсестра, и все перевернулось с ног на голову. Я отозвалась на фамилию, и женщина быстро затараторила:

      – Сейчас сделаем тебе укол, завтра ровно в это же время подойдешь ко мне в процедурную, сделаем второй.

      – А что это?

      – Дексаметазон – для раскрытия легких у ребенка. Вот, выпей эту таблетку и сходи в туалет, сейчас поставлю тебе капельницу. Ее нельзя капать быстро, иначе начнется тахикардия, придется полежать несколько часов. Когда уровень жидкости дойдет до этой отметки, выпьешь вторую таблетку.

      Я хотела разреветься во весь голос. Какое раскрытие легких у детей? У меня еще только 28 недель, я не собираюсь рожать. Почка почти отвалилась, только-только на место поставили, теперь еще и тахикардией угрожают. Уж с сердцем-то у меня проблем никогда не было. Более опытные соседки по палате просветили, что такую капельницу всем ставят, у кого есть угроза преждевременных родов. Повернувшись лицом к стенке, стараясь не хлюпать носом, я пыталась хоть как-то поудобнее устроиться на металлической жесткой кровати. Только что все было хорошо – и вот уже угроза преждевременных. Отчаяние заполняло меня с каждой новой каплей вводимого лекарства.

      И тут в палату вошла моя спасительница, под чье крыло меня и отправляли. Ольга Владимировна была привлекательная и ухоженная молодая женщина-врач. С ней пациентки чувствовали себя как за каменной стеной. Она была нам и врач, и мама, и муж, и подруга, и наставник. Легко догадаться, что коллеги в отделении ее недолюбливали. Ольгу Владимировну это нисколько не смущало, она просто делала свою работу так, как считала нужным.

      Меня перевели в другую палату, объяснили всю ситуацию, успокоили. Ничего критичного не происходило, просто мне помогали продлить беременность как можно дольше. Живот к тому времени уже был большой, шейка матки сокращалась, готовясь к родам. Нянечка, которая мыла в палате пол, однажды спросила:

      – Ну что, девчонки, кто сегодня идет рожать? – и начала наматывать тряпку на швабру.

      – Никто не идет, мы сохраняемся, – ответил кто-то из соседок.

      – Что, и даже ты не идешь? – любопытная нянечка спросила у меня напрямую.

      – Я – тем более.

      Зло брало от таких вопросов. Хотелось приклеить табличку на лоб: «У меня двойня, 28 недель, я не рожаю, я на сохранении».

      Роддом – срез общества, в нем сталкиваются абсолютно разные женщины, не с каждой из них хочется вести задушевные беседы, поэтому лишний раз о подробностях своей ситуации я не болтала. Уже тогда меня раздражало повышенное внимание к двойне. И хотя всех девочек в палате объединяла одна задача и беременности у многих были сложные, все же особенности были существенные. Никто, включая врача, не мог подсказать, как правильно должна шевелиться двойня. Очередной тест на мне не работал, живот был каменный, мучил постоянный тонус. Врач тщательно подбирала мне дозу лекарства, СКАЧАТЬ