Воспоминания о ВГИКе. Отсутствует

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ за эти талоны делало для съемок все необходимое, отношения были налажены. И вдруг! Пропадает оружие, которое было выдано в Ташкенте для съемок. Кто и как украл – неизвестно. Ведут следствие. Гале говорят, что если не найдут, ее должны арестовать. Время военное. Представляю, что она переживала! Через трое суток нашли похитителей, а оружие вернули. Бог помог, а могла быть и тюрьма.

      В Алма-Ате шел учебный процесс. К счастью, многие из творческих работников могли заменить ушедших на фронт. В. Юнаковский, Н. Коварский на сценарном. С. Эйзенштейн возглавлял режиссерский. На художественном дела шли очень хорошо. Богатая природа, интересные типажи. Студенты подрабатывали на студии декораторами. Мне приходилось частенько бывать у Эйзенштейна. Он тогда снимал «Ивана Грозного». Как-то раз вечером прихожу к нему. Он как всегда занят раскадровками, на столе – рисунки отдельных кадров. Персоналии подчеркнуто графичные. Каждый рисунок – произведение искусства и яркое воплощение замысла режиссера. На этот раз Сергей Михайлович был очень мрачен. Я спросил о здоровье. Молчит. Сижу и думаю, что его угнетает. Со съемками вроде порядок. Вдруг Сергей Михайлович вытащил из корзины для бумаг разорванный рисунок на ватмане. Разложил на столе, разгладил. Я невольно встал и подошел ближе… На рисунке был изображен Грозный, пронзенный мечом. Удивленно спросил: «Это из второй серии? Там же по сценарию он жив». Эйзенштейн коротко бросил: «Я убил его». – «Почему?» – «Он заслужил это». Собрал рисунок, разорвал на мелкие куски и сказал: «Забудь об этом». Я понял, что такой финал неосуществим. Ведь все знали, что Грозный – это прототип Сталина. Для меня стало ясно, почему у Эйзенштейна было дурное настроение. Он видел в Грозном другого человека. Это и нашло отражение во второй серии, которую Сталин запретил. Позднее вспоминая этот случай, я понял, чем был вызван инфаркт у Эйзенштейна…

      <…>

      Осень и зима 1943 года были полны надежд. Некоторые уезжали в Москву. И хотя новый набор в институт мы проводили в Алма-Ате, студенты ожидали возвращения в Москву. Из Главного управления по кинематографии в Новосибирске пришло сообщение о том, что Главк уезжает в Москву и нужно прислать представителя института, чтобы решить судьбу фонда фильмотеки, частично увезенного в Новосибирск. Глотов решил отправить меня в Москву через Новосибирск. Когда по Турксибу я доехал до Новосибирска (в дороге пять суток) и осмотрел старый гараж, где были буквально свалены наши фильмы, у меня оборвалось сердце. Ржавые коробки, частью раскрыты, дождь и снег сделали свое дело. Почти половина фильмов пропала. Остальные отправили в Белые столбы, где начал функционировать Госфильмофонд. В общем из фонда фильмотеки ВГИК за годы войны пропало не менее 850 названий. Те, что были зарыты в Москве в землю в яуфах, тоже частично пропали.

      <…>

      И опять наступили для меня тяжелые дни. Нужно было обеспечивать учебный процесс. Подготовить здание, сильно пострадавшее от «зажигалок». Пробитые ими участки крыши СКАЧАТЬ