Смерть Вазир-Мухтара. Юрий Тынянов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ более не требовались тучность полководцев и быстрота поэтов.

      К нему приставили дядькой Паскевича.

      Паскевич умел подчиняться и любил подчиняющихся.

      Он терпеливо доносил на Ермолова и объяснял Николаю, что лучше всего назначить главнокомандующим его и отрешить Ермолова.

      Персидские дела пошли и того хуже. У персов был полководец горячий – Аббас-Мирза[39]. Русские военачальники грызлись.

      Вскоре на них обоих прислали еще старшего. Дибич[40] был уже совсем крошкой, рыжая, пылкая, нечистоплотная фигурка.

      Ермолов смотрел исподлобья, Паскевич ел глазами, Дибич косил в землю.

      Он боялся, что над ним смеются.

      Дибич написал императору, что нужно сместить и старика и молодого, а поставить человека средних лет.

      Сам он, однако, от этого ничего не выиграл, вернулся восвояси. Выиграл Паскевич. Ермолова уволили, как были уже уволены двадцатые годы вообще. Всех его помощников после войны тоже убрали на покой. Образовалась как бы ермоловская партия – недовольных генералов.

      Бренча саблями или, если уж они были в отставке, просто дергая плечами, они хрипели вокруг низверженного монумента.

      Они собирались в Москве к нему на Пречистенку, как тамплиеры[41] в храм, как христиане в катакомбы. И «монумент» их благословлял.

      Выбитый из оси, на которой он двигался тридцать восемь лет службы, он врос в землю. Он устанавливал одним примером из тактики превосходство Наполеона над Ганнибалом[42], одним русским словом уничтожал значение занесшегося николаевского выскочки. Тихо трепеща канителью эполет[43] и волоча ноги, проходили перед ним генералы, опираясь по-отставному на палки.

      Война кончилась; Аббас-Мирза, величайший азиатский полководец и дипломат, был сломлен. В Петербурге ждали Туркманчайского мира.

      Генералы знали: война выиграна бездарно, Паскевича в деле и не видели, все сделали Вельяминов[44] и Мадатов[45], а он только имя свое приложил. А потом надоносил, представил в ложном свете и обоих выгнал. Генералов в двадцатом веке назвали бы пораженцами.

      Но Грибоедов – он-то что же приложил свое имя к Паскевичеву?

      Здесь начинался неприятный провал, смутная область.

      Было подозрительно, как вдруг стал блистателен стиль Паскевича, который не знал грамоты, – даже в партикулярной переписке вместо буки-аз – ба у него появились решительная красота и стройность. Кто-то ему помогал. Неужели Грибоедов?

      Ведь Грибоедов, при первом известии о посылке дядьки, говорил генералам:

      – Каков мой-то холуй? Как вы хотите, чтобы этот человек, которого хорошо знаю, торжествовал над нашим? Верьте, что наш его проведет, и этот, приехав впопыхах, уедет со срамом.

      Грибоедов же был питомец старика. Питомец не сморгнул глазом, когда полководца уволили, остался цел и невредим, а потом вознесся.

СКАЧАТЬ