Долг платежом красен. Владимир Александрович Жуков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ обездоленным гражданам – жалкие ваучеры и крохи с барского стола. Алчного и бездарного «гаранта» за все страдания и беды народа следовало бы, как Чаушеску, под трибунал, к стенке вместо гарантий неприкосновенности. В лучшем случае его место у параши …

      – Кончай пропаганду, демагогию! Прекрати крамольные речи, здесь тебе не митинг, не место для агитации. Не нравиться, вали за бугор! Нашелся мне революционер, обличитель мафии и коррупции. За такие речи тебя в каталажку! Как ты смеешь осуждать нашего всенародно любимого гаранта и его родню?! – вскипел Хлыстюк. – Это клевета, подрыв авторитета, оскорбление чести и достоинства. Жаль, что на диктофон тебя не записал. Может, повторишь и мигом загремишь на нары…

      – Невозможно подорвать то, что уже давно подорвано, – убавив пыл, возразил Викентий Павлович. – Его популярность среди простых граждан самая низкая. За годы бездарного правления довел, некогда самую процветающую республику, до полного разорения. Поэтому десять миллионов граждан, подобно цыганам, разбрелись по всему свету в поисках лучшей доли и работы, ради выживания.

      – Ты договоришься, что сам пойдешь под трибунал, – угрожающе произнес чиновник и властно заявил. – Я лишаю тебя права голоса.

      – А как же провозглашенные на весь мир демократия, гласность, свобода слова? – опешил Зубач.

      – Запомни, у кого больше прав, у кого реальная власть и большой капитал, тот и прав. Так есть и так будет всегда. И довольно плакаться в жилетку,– поднялся из-за стола Хлыстюк. – Всем тяжело. У меня нет времени ждать, когда твоя курица начнет нести золотые яйца. Боюсь, что они протухнут. Городская казна пуста, а на пороге зима. Надо закупить топливо, газ, расплатиться за потребленную электроэнергию, иначе лимиты урежут до предела. Мне бы, Викентий Палыч, твои заботы. Тебя не достают каждый день учителя, медики, пенсионеры, ветераны, не угрожают забастовками и голодовками. Моему положению не позавидуешь, чувствую себя, как в камере смертников.

      – Не держался бы за кресло, – невольно вырвалось из уст мужчины. В следующий момент пожалел. Увидел, как Савелий Игнатьевич побледнел, к пухлым щекам прилила кровь. Он резко поднялся с кресла и угрожающе надвинулся на посетителя, процедил сквозь зубы:

      – На кресло мое польстился? Все думают, что здесь медом мазано, что кресло мягкое, да жестко на нем сидеть. Ты посиди, посиди, попробуй, охотно уступлю. Может, геморрой себе высидишь.

      Чиновник дотянулся до плеч Зубача и решительно подвел его к креслу. Тот испуганно, как упрямый бычок, упирался, что-то бормоча себе под нос. Наконец прорвалась внятная речь.

      – Савелий Игнатьевич, простите великодушно, язык – мой враг, я не желал вас обидеть. Не надо мне ваше кресло, сидите на нем, хоть сто лет…

      – Нет, нет, ты посиди, коль напросился. Может, прозреешь, ума наберешься, узнаешь почем фунт лиха? – настаивал начальник, таки усадив предпринимателя в кожаное с высокой спинкой кресло. СКАЧАТЬ