Долгое эхо. Шереметевы на фоне русской истории. Адель Алексеева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ чума. И уж не осадой, не пушками и мортирами заниматься надо, а карантинами да заставами, дорогами перегороженными да можжевеловыми кострами. Только можжевеловый огонь и помогал, им окуривали и людей и письма, которые писались.

      Чума косила и осажденных и осаждающих, кажется, не хватало живых, чтобы хоронить мертвых. Целых три месяца длился этот ад.

      В конце концов Рига капитулировала. Получив сие известие, Петр несказанно обрадовался, назвал ее «второй Полтавой». Шереметева встречали в Риге с почестями, с подобающей торжественностью. Да только мало его то радовало, более утомление да сокрушение о случившихся смертях испытывал… И знал, что день-два, и жди нового указа царя. Так и случилось: велено сперва ехать в Польшу, а потом – скорее! – на юг, к туркам.

      Ох и злая та была дорога 1711 года! Сперва на санях, потом в коляске, затем в лодке (реки разлились). На Днестре велено быть спешно, в мае, и не жаловаться, что армия утомлена, что не хватает провианту – ведь 40 тысяч людей надо кормить, а край разорен. К тому же жара несносная и саранча…

      И все же, превозмогая себя, подбадривая солдат, в июне того рокового, поворотного года Шереметев достиг реки Прут. Царь торопил: у турков-османов скрывался враг его Карл. Однако война та была не подготовлена, внезапна, нелепа – и Петр, кажется, впервые за всю жизнь растерялся. Он чуть не попал в мышеловку, в плен. Чтобы избежать сего, соглашался на любые условия, готов даже отдать туркам с таким трудом завоеванные Азов и Таганрог. И обещал. Но турки, не доверяя ему, потребовали заложников, причем из самых главных людей, Шафирова и Михаила Шереметева. Не задумываясь, Петр согласился. А каково Борису Петровичу отдавать единственного сына, наследника, сподвижника?

      Около двух лет просидели заложники в Семибашенной крепости в Стамбуле. Все это время велись долгие, изматывающие переговоры, и царь не спешил. Когда же истек срок и пленники возвращались домой, Михаил, единственный его сын, надежда, опора, скончался. Мертвым препровожден был он в Киев и погребен там в Печерской обители.

      В те дни Борис Петрович писал Апраксину: «Государь мой, Федор Матвеевич! При сей оказии вашему высокографскому сиятельству, за самою моею претяжкою сердечною болезнью, донести не имею, кроме того, что при старости моей сущее несчастие постигло, ибо соизволением Всевышнего сын мой Михаил умер в пути от Измайлова к Бендеру сентября 23-го числа… от сердечной болезни едва дыхание во мне содержится, и зело опасаются, дабы внезапно меня, грешника, смерть не постигла, понеже все мои составы ослабли и владеть не могу…»

      Всего несколько лет назад скончалась любимая жена Евдокия, урожденная Чирикова (с братом ее воевали вместе); обручился с ней Шереметев семнадцати лет, по страстной любви. Характер ее горячий, нервический передался и Михаилу (оттого-то и любил, должно, его так отец), он был отчаянно храбр в боях, зато от неудач надолго впадал в тоску…

      Тогда – жена, теперь – сын, самые дорогие люди покинули сей мир. Опустел дом души Бориса Петровича, СКАЧАТЬ