Загадка древней статуэтки. Александр Сороковик

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ к хате Никиты, Александр вынул папиросы, угостил кучера, закурил сам. Порылся в карманах, достал несколько ассигнаций:

      – За могилками ухаживай, цветочки посади, ну, сам знаешь.

      – Да не надо денег, я и так ухаживать стану.

      – Сам не возьмёшь, нищим раздай за упокой, – пожал плечами капитан.

      – Тут вот ещё что, – Никита повернулся к дому, – я сейчас, уж вы подождите.

      – Вот, сохранил для вас, – он протянул резную шкатулку с японской статуэткой, – больше не осталось ничего.

      Александр взял в руки шкатулку, бережно прижал к себе. Губы его тронула горькая улыбка.

      – Я не задумывался раньше, фигурка и фигурка. А ведь отец мне её тогда привёз, думал, что я ещё Японией увлекаюсь, угодить хотел. А я, дурак такой, говорю, мол, я уже восточное искусство забросил, оно мне не больно-то и надо. Болван, скотина бесчувственная, что сказать. Отец расстроился тогда, виду не показал, но огорчился. И ведь берёг эту шкатулку-то, хранил у себя. А оно вон как вышло…

      Он резко повернулся и, не попрощавшись, зашагал к оставленной у столба лошади. Умчался, поднимая пыль. Уехал, оставляя мёртвое имение с мёртвыми хозяевами и мёртвой, выгоревшей землёй.

      Ничего уже не вернётся, никогда не будет того весёлого, беззаботного лета с танцами, флиртом, радостным смехом. С веселящейся молодёжью и сидящими за столами родителями, солидно перебирающими карты или рассуждающими о важном и вечном. О выделении металлического радия, первом российском аэроплане Кудашева, женитьбе сына предводителя местного дворянства и о многом другом, что кажется нынче далёким и невероятным.

      Наверное, таким же невероятным показался бы тогда рассказ о колчаковском отступлении, о Великом Сибирском Ледяном Походе, о боях возле Японского моря, на последнем клочке Белой Земли в ноябре 1922-го года.

      Но всё это у капитана Одинцова впереди. И поход, и бои, и отступление уже в звании полковника, и эмиграция в Шанхай. И всегда с ним будет старинная статуэтка как память об отце и матери, о безоблачной юности в Одинцовке, о радостном, тёплом лете 1909-го года…

      Глава 3. Шанхай, июль, 1940

      – Господин Такэда, там вас спрашивают.

      – Кто спрашивает?

      – Китаец какой-то, Ли Гэн.

      – А ну, давай его сюда.

      Старик китаец зашёл, мелко кланяясь, и почтительно остановился на пороге. Такэда вопросительно поднял брови и показал на циновку возле низкого столика.

      – Говори, – отрывисто бросил он.

      Китаец неодобрительно покачал головой – по восточному этикету следовало сначала спросить о самочувствии собеседника, поговорить о семье, а потом уже приступать к делу. Но что поделаешь! Ли Гэн был скромным домохозяином, сдающим внаём комнаты, а Акайо Такэда1 большим чиновником, и не ему, старому китайцу, устанавливать свои правила.

      Ли СКАЧАТЬ