Собрание повестей и рассказов в одном томе. Иван Тургенев

Чтение книги онлайн.

      Я с удивлением приподнялся; до сих пор он едва отвечал на мои вопросы, а то вдруг сам заговорил.

      – Что тебе? – спросил я.

      – Ну, для чего ты пташку убил? – начал он, глядя мне прямо в лицо.

      – Как для чего?.. Коростель – это дичь: его есть можно.

      – Не для того ты убил его, барин: станешь ты его есть! Ты его для потехи своей убил.

      – Да ведь ты сам небось гусей или куриц, например, ешь?

      – Та птица богом определенная для человека, а коростель – птица вольная, лесная. И не он один: много ее, всякой лесной твари, и полевой, и речной твари, и болотной, и луговой, и верховой, и низовой – и грех ее убивать, и пускай она живет на земле до своего предела… А человеку пища положена другая; пища ему другая и другое питье: хлеб – божья благодать, да во́ды небесные, да тварь ручная от древних отцов.

      Я с удивлением поглядел на Касьяна. Слова его лились свободно; он не искал их, он говорил с тихим одушевлением и кроткою важностию, изредка закрывая глаза.

      – Так и рыбу, по-твоему, грешно убивать? – спросил я.

      – У рыбы кровь холодная, – возразил он с уверенностию, – рыба тварь немая. Она не боится, не веселится: рыба тварь бессловесная. Рыба не чувствует, в ней и кровь не живая… Кровь, – продолжал он, помолчав, – святое дело кровь! Кровь солнышка божия не видит, кровь от свету прячется… великий грех показать свету кровь, великий грех и страх… Ох, великий!

      Он вздохнул и потупился. Я, признаюсь, с совершенным изумлением посмотрел на странного старика. Его речъ звучала не мужичьей речью: так не говорят простолюдины, и краснобаи так не говорят. Этот язык, обдуманно-торжественный и странный… Я не слыхал ничего подобного.

      – Скажи, пожалуйста, Касьян, – начал я, не спуская глаз с его слегка раскрасневшегося лица, – чем ты промышляешь?

      Он не тотчас ответил на мой вопрос. Его взгляд беспокойно забегал на мгновение.

      – Живу, как господь велит, – промолвил он наконец, – а чтобы, то есть, промышлять – нет, ничем не промышляю. Неразумен я больно, с мальства; работаю пока мочно, – работник-то я плохой… где мне! Здоровья нет, и руки глупы. Ну, весной соловьев ловлю.

      – Соловьев ловишь?.. А как же ты говорил, что всякую лесную, и полевую, и прочую там тварь не надо трогать?

      – Убивать ее не надо, точно; смерть и так свое возьмет. Вот хоть бы Мартын-плотник: жил Мартын-плотник, и не долго жил и помер; жена его теперь убивается о муже, о детках малых… Против смерти ни человеку, ни твари не слукавить. Смерть и не бежит, да и от нее не убежишь; да помогать ей не должно… А я соловушек не убиваю, – сохрани господи! Я их не на муку ловлю, не на погибель их живота, а для удовольствия человеческого, на утешение и веселье.

      – Ты в Курск их ловить ходишь?

      – Хожу я и в Курск и подале хожу, как случится. В болотах ночую СКАЧАТЬ