Эмпатия. Анна Елисеева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ на людей вокруг и… знаете, я была спокойна, почти весела даже, познакомилась вот с вами, и иду даже сейчас подле вас по улице – и в этот момент (случайно выбранный моим сознанием для этого) что-то во мне прорвалось, и я расплакалась. И я благодарна вам, что вы отнеслись к этому без лишнего удивления. Равно как и без лишней хлопотливости по отношению ко мне – вы сделали ровно то, в чем я нуждалась. Не больше и не меньше.

      – Ну, может я сам так внутри себя тоже плачу, – вдруг очень тихо сказал он. – До внешнего проявления этих эмоций – у мужчин редко доходит. И, может, вы сейчас плакали – в каком-то смысле и за меня тоже… за нас двоих – и поэтому так долго. Но я знаю лекарство.

      – И что же за лекарство? – рассмеялась уже я, предвидя предложение понятного свойства с его стороны. – Может, вы говорите о своих сильных плечах?

      – Нет, – он покачал головой и выдохнул одним словом:

      – Эмпатия. То, что мы сейчас способны так хорошо чувствовать друг друга, ввиду чего – вы не сможете отрицать этого, Юлия – вам стало многим легче, чем было до встречи со мной. Поэтому вы и подсознательно поняли, что при мне вам неопасно будет расплакаться. Вдвоем ведь – уже не так страшно… И ведь мы не умеем пока читать мысли всех вокруг – может нас таких тут и больше, чем двое. А, может, даже – все вокруг только такие и есть. Такие как мы с вами. И не только тут, а во всем мире.

      – Ну вот, из ваших слов уже выходит, что мы с вами – пребываем в единении со всем миром… Может даже – мы типичные его представители?

      – А разве оно не так?

      2 глава. Кровавые отрывки

      «Это труд муравья, который отстраивает своё жилище после того, как публика растопчет его ногами. Нет ничего трогательнее этой борьбы, и нет ничего смехотворнее.»

      (Поль Пуаре, «Одевая эпоху»)

      «И я тоже стал защищаться улыбками от нескромного любопытства. Моя любезность была неистощима»

      (Кристиан Диор, «Диор о Диоре»)

      «Безразличие оборачивается самолюбованием и жаждой игры и порождает мышление однодневки («лови момент»)»

      (Карин Юханнисон, «История меланхолии»)

      Какое количество проходных, не оставивших следа в вашей жизни, встреч вы знали? Сколько лиц сейчас столь уже размыто в памяти – что эти люди кажутся все равно, что стертые ластиком с листа бумаги силуэты, которые художник начал рисовать, да передумал, разочаровшись в их неполучающихся чертах лица, или же – в самом планируемом сюжете?

      Все их – никогда так и не вспомнить. Они навсегда слились в сознании в одну вязкую массу, в которую превращается всё выброшенное на компост на вторую-третью неделю: слиплись в одну мусорную кучу – в которой уже не различишь чем было то или другое прежде.

      Может, вы даже помните куски разговоров – но отнюдь не тех, с кем эти разговоры были. Они – сами эти люди – как будто бы никогда СКАЧАТЬ