СКАЧАТЬ
перчатки… Все думают, что это её блажь, каприз – что просто она так себя выделяет среди других. Этими перчатками. Но нет – дело всё в том, что время от времени, раз в три дня, у неё на руках вырастают кровавые цветы. Длинные, со стеблями – они растут постепенно, всё длиннее и длиннее, затем бутоны распускаются и отпадают вместе со стеблями – и весь этот процесс доставляет ей дикую боль, а на месте отвалившихся цветов остаются красные следы, похожие на кровоподтеки и следы от уколов одновременно. Она скрывает от всех это как раз перчатками – ибо очень стесняется этой своей болезни или проклятия: причин возникновения этого недуга у себя она не знает. Постепенно эта болезнь – эти цветы – начинают вырастать у неё всё дальше и дальше: по всей длине рук. И вот уже она вынуждена пошить это платье со вшитыми рукавами. Она даже сексом в нём занимается – чтобы никто не увидел этой её напасти. В эти дни – когда цветы вырастают – она запирается и сидит в углу своей квартиры, стараясь изо всех сил не кричать от боли. А потом, по истечении этих дней – вновь надевает перчатки и выходит, улыбаясь, к людям. Я не придумал пока деятельности – чем бы она занималась – но это непременно будет нечто таинственное, достойное её. И вот однажды, когда она в очередной раз отказывается от любви – с той целью, чтобы только её секрет остался нераскрытым – она вдруг осознает страшное. Осознаёт, что всё это время – у неё просто были галлюцинации: про эти отрастающие цветы, про боль – про всё… Осознаёт, что на её руках нет никаких следов – и она могла бы вовсе никогда не носить эти ненавистные ей перчатки… И могла бы любить, жить полной жизнь. Жить как все.
Воцарилось молчание. Долгое, минут на двадцать. А после он спросил (и в тоне чувствовались неуверенная и надежда):
– Скажи мне, Юлия, что ты думаешь об этом сюжете?
Я ответила честно и эмоционально (ведь я и действительно была очень впечатлена):
– Я так четко её увидела – лицо, жесты, перчатки, цветы, с которых капает кровь – что могу нарисовать тебе обложку к этой книге… Могу хоть сейчас.
Он улыбнулся. Улыбнулся изнутри – как-то по-детски даже, совсем лучисто:
– Да, я знал, что ты так скажешь.
Затем резко поднялся и прошел вглубь моей квартиры. Внимательно посмотрел мои работы – досконально, чуть ли не каждую. Как если бы думал – нравится ему или нет: думал и не мог до конца решить.
Наконец, остановился возле двух новых работ – законченной и начатой, и произнес:
– Вот эти – лучшие.
– Они тоже родились этой ночью, – прошептала я и поднялась с полу.
Подошла к кровати и протянула руку к чулкам, что висели на спинке кровати. – Но ты ведь не так просто пришел… Собираемся?
Мы прошли в детский отдел магазина, я отошла и стала перебирать вещи, которые лежали на распродаже, а он прошел вглубь отдела, где стояло целых три беременных женщины. К одной из них, самой миловидной,
СКАЧАТЬ