Дожди над рекой. В тумане / Кансер / Танцующие на крышах. Антон Пайкес

Чтение книги онлайн.

      Мы довольно холодно попрощались. Кажется, какие-то подозрения всё-таки закрались ему в душу, но я его в этом винить не могу. Сигарета в моей руке догорела сама собой, а я даже ни разу не затянулся. Курить как-то расхотелось.

      Каждая певчая птица должна знать свой собственный, уготованный ей шесток. На нём она чувствует себя в безопасности и поёт, потому что не может не петь. Если бы она могла не петь, она бы, наверное, не делала этого вовсе, так как вокруг всё равно лишь прутья клетки, а петь для них не слишком-то интересно. Дикая птица в этом смысле сильно отличается от своей одомашненной родственницы. Она свободна, горда, весела и манерна, хотя, казалось бы, с чего ей такой быть?

      Я – птица одомашненная. У меня есть свой собственный шесток, воздвигнутый не кем-то, а появившийся сам собою, как по мановению волшебной палочки. Кто виноват, что я давно оставил надежду взять нужную ноту? Но иногда необходимо устраивать себе встряску, я итак слишком долго тянул. Слишком долго делал вид, что моя гортань приспособлена лишь для никому не нужных слов.

      Я вышел из машины. Можно было спокойно осмотреться. Итак, вокруг – родной город, старый, хотя и молодящийся. Это как седина, которая упорно выбивается из-под крашеных волос городской старушки: нет-нет, да и появляется белый еретик в гудроновом поле, непрошенный, как та ворона. Идёшь вдоль покосившихся построек, и вдруг натыкаешься на свежую краску, или на новую веранду, аляповато прилепленную к обшарпанным стенам каменного короба. И всё вдруг встаёт на свои места. Когда-то в реке ловили больших острозубых щук, напротив вот этого зелёного дома был кривоватый мостик для полоскания белья, вот тут росло дерево с единственной веткой, на которую залезала вся местная детвора. Ветка надсадно трещала, но груз умудрялась держать. Героическое дерево теперь выглядит кургузо – ветка всё-таки не выдержала веса куда более тяжёлого, чем наши тщедушные тельца. Да и выдержал ли я сам многотонный вес времени?

      Домик, который мы когда-то снимали, остался на своём месте. К его чести, он не слишком изменился. Краска, конечно, облупилась, но выглядит он всё также крепко, словно строили на века. А может, и правда, готовились к вечности. Этот дом – удивительное существо, в детстве мне казалось, что он немножко живой. Виной тому были звуки, которые можно было слышать ночью: полы скрипели во всех комнатах, причём играли совершенно разные ноты. Музыки, правда, не получалось, получалась довольно противная какофония, свою лепту в которую вносил и ветер, забиравшийся под металлическую обшивку крыши. Я уже говорил, что первое время не мог спать – так громко и решительно бились листы о деревянные перекрытия. А ведь я не был склонен наделять звуки каким-то смыслом, они просто действовали мне на нервы, как вздохи и причитания спящего соседа. Да и от всяких потусторонних мыслей меня всегда защищали крики улицы, рёв мотоциклов и снующих туда-сюда машин. Русские дороги никогда не спят, по ним едут и едут новые странники, которых не смущает ни ночь, СКАЧАТЬ